— Щас короче, если получится, я её сначала виебу, патом ви уже! В прошлый раз я обламался жёстко! — как всегда с акцентом прокомментировал Хасан. — Лищь бы двэр открыла!
— Да откроет, не ссы! — заверил Коробка. — Вот, смотри и учись! — он занес кулак и погромыхал им по двери квартиры Казанцевых. От этих ударов, латунные цифры с номером квартиры, прибитые неумелой женской рукой, жалобно звякнули и опали, закачавшись как маятники по дерматину.
От нехуй делать, Шишак запалил зажигалку и начал оттягивать, а затем поджигать леску, из которой был заботливо сплетен узор на дверях. Капроновые нити лопались одна за другой, громко и пугающе щёлкая, как отсчет до изнасилования. От каждого такого щелчка, затаившаяся у порога Ольга вздрагивала, будто на неё замахивались для оплеухи.
Заливаясь слезами, женщина опустила взгляд и посмотрела на два тюбика в своих руках. Крем и вазелин, оба тюбика были одинаково полны. До сих пор не пригодились, просроченные. А теперь вот... Надо же, а...
Всхлипывая носом и вздрагивая всем телом, Ольга обреченно прошла к комнате сына, под звуки ударов в дверь. Она заперла Сережку у себя и вернулась к порогу. Замок уже еле держался, когда Ольга Константиновна спустила с себя трусы и выдавила порцию крема из тюбика.
Некрасиво присев и разведя ноги, женщина подмазала свою вагину «кремом». Вывалила ещё порцию на пальцы и снова сунула их в промежность, на этот раз заталкивая крем прямо внутрь сухого влагалища. Замок затрещал и почти отвалился, когда Ольга вытащила тюбик с вазелином из своих ягодиц, выдавив половину содержимого себе в анал.
Вазелин заполнил задницу своей прохладой, а густой крем упрямо вылезал из пизды комками, несмотря на то, что Ольга старательно запихивала его обратно. Теперь она была готова физически, но не морально. Если замок сейчас слетит, то из неё сделают дворовую шалаву раз и навсегда, женщина понимала это.
ОНА ДОЛЖНА БЫЛА ПОДГОТОВИТЬСЯ, К ТОМУ, ЧТО С НЕЙ СЕЙЧАС СДЕЛАЕТ МЕСТНАЯ ШПАНА. И ОНА ТОРОПЛИВО ГОТОВИЛАСЬ.
Воображение Ольги рисовало ей яркие образы того, как на неё один за другим взбираются все местные гопники. Как вливают ей в рот водку и пялят на телогрейке за складом ящиков у гастронома или прямо на складе, целой толпой, вместе с пропитыми грузчиками. А остальные смотрят через дырки в заборном железе и дрочат в ряд. Словом, делают с ней всё то, через что прошла Маринка.
Дверь вылетела и компания из трех отбитых распиздяев ввалилась внутрь чужой квартиры. Ольга беспомощно попятилась, глядя на то, как гопота нагло и развязно ходит по квартире. Шишак оглядывал вещи, попутно трогал всё, что хотел. Оценивал шубу на вешалке, порылся в тумбочке у порога. Коробка усмехнулся, глянув на испуг Ольги и пошел на кухню рыться в холодильнике.
От намеченной цели не отклонился только Хасан, он зашагал прямо к женщине, попутно продолжая разминать муди под штанами. Было заметно, что пацан не очень уверен в себе и вряд ли кого-то насиловал раньше, но его глаза просто пылали похотью.
ОЛЬГА ПОНИМАЛА, ЧТО СЕЙЧАС БУДЕТ.
— Слущай, слыщь? — обратился он к испуганной и плачущей Ольге, подойдя в упор. — Я нэ успел в подвал, но ты на всех подписалась, жи есть? — глядя на женщину в упор, продолжил он. — Сделай и мне пожалуйста. Я не обижю! — он кивнул на свой пах.
Слушая, как Шишак роется в ящиках и шкафах, а Коробка жрет что-то без спроса у холодильника, Ольга мечтала только о том, чтобы весь этот кошмар побыстрее закончился. Но! Сейчас, без возбуждения, мысли о сексе и отсосе казались ей дикими и мерзкими. Это было то самое ощущение, когда женщина понимает, что её вообще не воспринимают как человека, а только как дырки и титьки с жопой для облапывания. То самое чувство, из-за которого женщина не хочет давать всем подряд — самоуважение, которое вдруг проснулось в Ольге со всей силой.
— Я сейчас полицию вызову! — стараясь говорить как можно увереннее, отозвалась Хасану Ольга.
— Визывай! — спокойно кивнул Хасан. — Мы им расскажем, что ты хорощо сосешь и ебешься. Как думаешь, кто виноват будет? — парень поднял густую черную бровь с явной издевкой. Страх жертвы и её отказ, только больше заводил юного дагестанца. Парень осмелел и оттянул резинку штанов вниз, вытаскивая полустоячий член.
Посмотрев в сальные от желания глаза Хасана несколько секунд, Ольга разревелась как корова, закрыв лицо руками. Усмехнувшись, без всякой жалости, парень подошел совсем близко и взялся руками за поясок халата Ольги. Дернул концы пояса в стороны, развязывая бантик и обнажая сочные бедра Сережкиной мамы. Вместе с бедрами, между раздвинутых кулис халата был виден и аккуратно подстриженный лобок женщины, он выпирал приятным красивым холмом.
Хасан протянул руку и коснулся мягкой поросли под животом Ольги, заставив её вздрогнуть и разреветься ещё громче. Женщина стояла в коридоре, вжавшись спиной и задницей в угол возле арки, всего в шаге от бесполезного стационарного телефона.
Позвонить и позвать на помощь ей было некуда.
Едва пальцы Хасана влезли поглубже между сочных дрожащих ляжек Ольги, как он наткнулся на скользкую влагу. Понятия не имея о том, что женщина подмазала пизду кремом, Хасан тут же решил, что это и есть та слизь, о которой с таким восторгом рассказывал Шишак. Желание запихать в эту слякоть хуй, стало просто невыносимым.
— Бля, заебися! — прошептал Хасан, продолжая лапать обнаженную пизду зрелой матери и возбуждаясь всё больше. Он часто и горячо задышал, обдавая её руки, прикрывающие заплаканное лицо, жаром.
— Давай её на проеб во двор тащи! — окликнул Коробка, возвращаясь с кухни с полными руками жратвы сворованной из холодильника. — Шишак, ну чё там?! — окликнул он второго товарища.
— Да всякая хуета! — отозвался тот. — Часы вот нормальные! — он показал наручные «Монтана», которые отыскал среди хлама в ящиках. — Работают они?! Слышь?! — окликнул Шишак зареванную Ольгу. Она не ответила, продолжая всхлипывать от слез, на наглой руке Хасана, шарящей между её мясистых и скользких от крема половых губ. Прикосновения парня были грубыми и любопытными, он изучал рукой пизду, а не пытался сделать приятно.
— Пожалуйста, не надо при сыне! — наконец взвыла Ольга, сорвавшись на рыдания. — Не надо! Уведите меня на улицу! УВЕДИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! — тряслась она схлебывая слюни и слёзы.
— Я и говорю не надо тут, хуле! — поддержал Коробка, откусывая кусок от сворованной колбасы. — Тащите во двор её!
Спрятав твердый стояк под штаны, Хасан схватил Ольгу за локоть и потянул к порогу. Она пошла нехотя, спотыкаясь и рыдая. Левой рукой женщина всё ещё прикрывала перекошенные плачем губы, а за правую её волокли на проеб к местной шпане. С трудом успев накинуть шлепанцы, Ольга выпала в подъезд, споткнувшись о порог квартиры. Парни потащили её волоком и пришлось быстро встать, хватаясь за обожжённые зажигалками и расписанные матом перила.
Получив пинок под тяжелую жопу на выходе из подъезда, полуголая Ольга вывалилась во двор, под хохот и свист толпы подонков.
