Он ещё раз поцеловал её, на сей раз в щёку, лениво обнял и ушёл. Железная дверь за ним хлопнула, эхо разнеслось по пустому складу. Наташа осталась одна в полумраке, окружённая четырьмя мужчинами, чьи лица и запахи вызывали тошноту. Её сердце билось так громко, что ей казалось, будто его слышат все.
Маргинал с татуировкой на шее, ухмыльнулся, обнажив кривые зубы, и шагнул ближе.
— Ну что, девушка, начинаем? — спросил он.
Наташа сглотнула, её горло пересохло. Она хотела ответить что-то дерзкое, как обычно, но слова застряли в горле. Её взгляд метнулся к двери, но она знала, что бежать уже некуда...
*************
Вечер опустился на город, и на складе стало ещё холоднее. Тусклая лампа отбрасывала длинные тени на стены. Наташу усадили на металлический стул посреди помещения, его холод проникал сквозь джинсы, заставляя её дрожать. Коренастый, с татуировкой на шее, достал из кармана моток грубой верёвки, её края были потрёпаны, а поверхность — шершавой, как наждачная бумага. Он подошёл к Наташе, его ботинки гулко стучали по бетонному полу, и она невольно сжалась, её пальцы вцепились в края стула.
— Руки за спину, — велел он, не церемонясь с вежливостью. Наташа замерла, её глаза расширились.
— Это обязательно? Связывать по-настоящему, — её голос дрожал, она пыталась казаться спокойной, но страх просачивался в каждое слово. — Может, можно без верёвок? Я же не убегу. Просто отведу руки назад.
— Без верёвок не катит, — сказал тощий, его хриплый голос был пропитан насмешкой. Он затянулся сигаретой, выпуская дым в её сторону, и Наташа закашлялась, её глаза защипало. — Твой брат должен поверить в этот спектакль. А наша задача – сделать всё максимально правдоподобно.
— Слушайся нас, девочка, — добавил мужчина со шрамом через бровь, его жёлтые зубы блеснули в свете лампы. Он стоял ближе всех, его дыхание пахло табаком и чем-то прогорклым, и Наташа невольно отшатнулась, насколько позволял стул. — Или мы силой тебя привяжем. Будет больнее.
Наташа испуганно сглотнула, чувствуя, как сердце ускорило свой бег. Этот спектакль становился всё более реалистичным. А эти «актёры» уже совсем не походили на актёров. Она медленно завела руки за спину, чувствуя, как её пальцы дрожат. Коренастый обмотал верёвку вокруг её запястий, затягивая узлы с такой силой, что она вскрикнула. Верёвка впивалась в запястья до боли, натуральной, настоящей. Наташа стиснула зубы, стараясь не показать, как ей больно.
— Не так сильно! — проворчала она, стараясь не показывать паники. — Я же не сбегу, зачем так затягивать?
— Чтобы всё выглядело по-настоящему, — сказал седой, его голос был низким, почти ласковым, но от этого становилось только страшнее. Он стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди, но его взгляд, тяжёлый и безжалостный, будто резал её на части. — Твой парень сказал, что всё должно быть правдоподобно.
— Вы это уже говорили! Хватит повторять одно и то же! — пробормотала Наташа, корчась от боли в запястьях. Она пыталась держаться, но страх накатывал волнами, и она чувствовала, как её дерзость растворяется под их взглядами.
Коренастый закончил завязывать узлы и отступил назад, оглядывая предмет своей работы.
— Надо снять видео. Где твой телефон?
— В кармане толстовки, - пробурчала Наташа, ёрзая на жёстком стуле.
Тощий вытащил телефон из её широкого кармана.
— Камера вроде нормальная, сойдёт. Какой пароль? А?!
Наташа нехотя продиктовала ему свой пароль, и тощий разблокировал её телефон. Он посмотрел на девушку насмешливым взглядом и сказал:
— Да не бойся, не стану я смотреть твои голые фотки.
— Там их нет, – фыркнула Наташа.
— Погоди, — мужик со шрамом шагнул ближе, его глаза блестели, как у хищника. — Надо её подготовить. Она слишком... чистенькая.
— Что значит подготовить? — Наташа дёрнулась на стуле, её голос сорвался. — Вы что, собираетесь... что вы вообще собираетесь делать?
— Расслабься, девочка, — ухмыльнулся коренастый. — Просто добавим немного реализма.
— Какого к чёрту реализма! — выпалила Наташа. — Вы что, не видите? Я тут сижу, связанная, с вами, в этом чёртовом сарае! Куда ещё реалистичнее?!
— Не ворчи, дорогуша, — сказал тощий, бросив окурок на пол и затушив его ботинком. — Твой парень сказал, что ты должна выглядеть, как будто тебе реально страшно. А ты пока выглядишь слишком дерзкой.
— Мне плевать, что он сказал! — Наташа почти кричала, её голос дрожал от ярости и страха. — Я не хочу, чтобы вы меня трогали! Просто снимите это чёртово видео и всё!
— О, она ещё и огрызается, — мужик со шрамом зашёлся хриплым смехом. — Ничего, это мы исправим.
Он кивнул коренастому, и тот достал из кармана нож с потрёпанной рукояткой. Наташа замерла, её дыхание стало прерывистым, глаза расширились.
— Какого хрена... что вы делаете? — её голос был едва слышен, паника захлёстывала её.
— Спокойно, — хищно улыбнулся коренастый. — Просто немного подкорректируем твой образ...
Он подошёл ближе, и Наташа почувствовала, как её сердце готово выскочить из груди. Она хотела кричать, но горло сжалось, и всё, что она могла, — это смотреть, как он подносит нож к её толстовке. Он медленно, почти с наслаждением, провёл лезвием по ткани, оставляя небольшой разрез на рукаве. Наташа вздрогнула, её дыхание стало рваным.
— Не надо, — прошептала она, её голос дрожал. — Пожалуйста...
— Молчи, — рявкнул коренастый, острый нож блеснул в его руке. — Дай нам спокойно делать свою работу...
************
Наташа сидела на стуле, её руки, связанные за спиной, ныли от верёвок, жёстко впивающихся в кожу. Тусклая лампа над головой отбрасывала свет на её бледное лицо, на котором уже проступили капли холодного пота.
Её длинные чёрные волосы, выбившиеся из распавшегося хвоста, падали на лицо. Очки съехали на кончик носа, но она не могла их поправить.
За её спиной стояли трое мужчин в чёрных лыжных масках, закрывающих лица, оставляя только узкие прорези для глаз и рта. Их взгляды, холодные и безжалостные, буравили её затылок, и она чувствовала их, как лезвия, приставленные к спине. В руках у каждого был нож — свет лампы отражался на металле, бросая блики на бетонный пол, усыпанный мусором и окурками.
Мужик, с татуировкой змеи на шее, стоял перед ней, держа её смартфон.
— Говори, что велено, — приказал он грубым, как скрежет ржавого металла, голосом.
Наташа сглотнула, смачивая горло слюной. Она посмотрела в камеру, но её взгляд то и дело дёргался к ножам за спиной, к теням, которые двигались, как живые, под светом лампы.
— Лёша... — начала она, её голос дрожал, срываясь на каждом слоге. — Меня похитили. Они... они говорят, что, если ты не проиграешь завтрашний матч, они убьют меня. Пожалуйста, сделай, как они хотят.
Она замолчала, её губы дрожали, а сердце бешено билось в груди. Коренастый опустил телефон, сплюнул на пол и проворчал:
— Это что за херня? Ты как будто в школе стишок читаешь! Где слёзы, где паника? Твой брат не купится на это дерьмо.
— Я стараюсь! — Наташа дёрнулась на стуле, верёвки впились глубже, и она зашипела от боли. — Что вы хотите? Я сказала всё, что нужно!
— Старается она, — хмыкнул тощий за её спиной. Он наклонился ближе, так, что Наташа почувствовала его кислое дыхание сквозь маску, и провёл кончиком ножа по её плечу, слегка надрезая ткань толстовки. — Твой брат должен обосраться от страха, а ты тут сидишь, как на собеседовании. Давай, рыдай, умоляй, или нам тебе помочь?
— Не трогай её пока, — вмешался седой. — Пусть попробует ещё раз. Но если опять облажается, добавим... мотивации.
— Давай, куколка, — добавил тот, что со шрамом через бровь. — Расскажи братишке, как тебе страшно. Или я тебе волосы повыдергиваю, чтобы ты запела по-настоящему.
Наташа сжалась, её сердце колотилось, как барабан. Она боялась их по-настоящему. Их мерзкий запах, их голоса, их ножи, блестящие в полумраке. Она уже сто раз пожалела, что согласилась на это. Злость на Артёма закипала внутри, смешиваясь со страхом. Он привёз её сюда и бросил. И теперь она сидела здесь, связанная, окружённая этими монстрами, и должна была играть свою роль, подставляя брата.
— Хорошо, — прошептала она дрожащим голосом, мысленно молясь, чтобы всё это побыстрее закончилось. — Давайте ещё раз.
Коренастый поднял телефон и ткнул пальцем в экран, начиная запись. Он кивнул. Наташа собралась и посмотрела в камеру, её глаза блестели от слёз, которые теперь текли свободно, оставляя мокрые дорожки на щеках.
— Лёша, — застонала она, её голос дрожал, срываясь на всхлипы. — Пожалуйста, послушай меня. Меня похитили, я в каком-то заброшенном месте. Эти люди... они серьёзно. У них ножи, они связали меня, я не могу двигаться. Они говорят, что ты должен проиграть завтрашний матч. Лёша, ты должен пропустить голы, не отбивать их, понимаешь? Если ты этого не сделаешь, они... они говорят, что убьют меня! Пожалуйста, я умоляю, сделай, как они говорят. Я не хочу умирать... Пожалуйста, братик, спаси меня...
Её голос сорвался, она всхлипнула, её тело затряслось от рыданий. Слёзы рекой текли по её лицу. Она опустила голову, не в силах смотреть в камеру. Коренастый опустил телефон, его брови сдвинулись.
— Уже лучше, — сказал он. — Но всё ещё не то. Слишком много слов, как будто ты лекцию читаешь. Надо коротко и ясно! И больше эмоций!
