С этими словами Надежда Петровна встала, её движения вновь обрели привычную чёткость и стремительность. Она надела туфли, поправила халат и, не оглядываясь, вышла из палаты. Дверь закрылась за ней с тихим, но окончательным щелчком.
Анна осталась лежать на холодном полу, в изнеможении, среди разливавшегося по комнате утреннего света. Запах её возбуждения, её пота смешивался с лёгким, терпким ароматом духов Надежды Петровны, что витал в воздухе. И в этом запахе, в памяти о прикосновении босой ноги к её щеке, заключалась вся странная, горькая правда её нынешнего существования — смесь абсолютного унижения и чего-то неуловимо интимного, что навсегда останется их общей, запретной тайной, запертой в стерильных стенах этой клиники.
КОНЕЦ
