Это неописуемо, когда яркие оргазмы один за другим у нас. Вот что творят с людьми любовь и страсть, погружая в разврат и милые извращения. Сейчас я ещё сильнее ощутил как люблю обеих сестёр и Сашу. Я приходил к пидорасам долбиться в жопу, хотя я не пидорас и вообще не имею позитивного мнения о пидах. Я приходил, чтобы насладиться мерзостью и унижением, почувствовать себя женщиной с помощью вставленных хуёв, уподобиться женщине. Со временем мне это стало не нужно, я прошёл эту стадию, дальше я перестал получать от этого желаемого и забросил встречи с пидорами. Постепенно отношения с пидорами сошли на нет, мы иногда общаемся, но уже чисто как приятели и даже без секса, нам даже приятнее теперь не хотеть друг друга. Некоторые пидорасы мне признались, что сами начали иметь отношения с женщинами, потому выразили мне одобрение и сказали, что для пользы моего дела ебать меня не надо, чтобы у меня забылись мужские замашки. Мне приятно, когда во мне видят женщину и когда ебут, но ебут как женщину, а не как пидора, потому сошла на нет ебля с пидорасами. Романтика, чувства, любовь, лёгкость, счастье, душа, тело, крики, громкие крики; но тут кричать можно, так как сбоку лестница и коридор только, сверху необитаемый технический этаж, а снизу никто не приходит ругаться. Там обычно не живёт никто, семья живёт в пригороде, а сам хозяин здесь бывает иногда, когда по работе требуется приехать. Сегодня вечер пятницы, он по пятницам не приезжает, да его машины во дворе нет, он всегда ставит её у подъезда возле моего корыта, его машина амарантового цвета, в общем, приметная, сегодня её не было. Любовь, вечер, чувство романтики, страсть.
Так что расслабляемся, хоть дом панельный, но панели толстые, тут тишина как в сумасшедшем доме, где обитые войлоком палаты для буйных, так что отдаёмся любви и страсти со всем безумием. Вот сейчас Ира доведена до оргазма, руками я чувствую сперму, Саша кончил на неё, она сама потекла, очень мокро у неё между ног, грязная шлюха. Илона и Ира задницами размазывают сперму по полу, им затекает в анусы, мы чувствуем запах спермы и потных тел, нас это очень возбуждает как соприкосновение с обнажёнными девушками. Расслабляемся и отдыхаем, тяжело дышим как после пробежки в пятьсот метров, дрожим, обнимаемся и целуемся. Наконец я оторвался от рта Саши и вновь целую Илону, а он Иру, обе стервы сейчас расслаблены и покорны. Мы гладим друг друга, трогаем, лапаем, просто обнимаем, наши руки скользят по телам друг друга, вынули самотыки из наших задниц, в которых остались сладостные и нежные ощущения, лёгкие ощущения от долбёжки. И мы стонем, ощущая нежность, ласку, ароматы и оттенки чувств, ощущений, прикосновений, наши горячие поцелуи в сочные губы, как мы касаемся языками друг друга. Мы немного обсосали языки друг другу, целуясь взасос, а потом перешли на лёгкие поцелуи в губы, а друг друга начали щипать. Я почувствовал, что Ира и Илона вновь стали стервами, хотя расслаблены и пассивны, возбуждены и хотят отдаться. Мы слезаем с них, я первый между Илоной и Ирой на четвереньках, виляя задницей как похотливая девка, выхожу в коридор, Саша за мной. Аккуратно беру Иру за плечи, Саша берёт Илону, начинаем их вытягивать, они цепляются друг за друга, но вдвоём мы постепенно под их визги вытягиваем. Оставляем туалет, Саша, мне хочется побыть с тобой сейчас, я тоскую по твоим объятиям. Я раздвинул ноги Ире, ты подтянул Илону, которая уже хотела сесть, но ты не дал, раздвинул ноги ей. Я беру Илону за ноги, ты держись Иру, я подтягиваю Илону, чтобы сёстры касались друг друга кисками. Они начинают заниматься трибадизмом.
- Вы накончали, вылижите пол, девушки, - стонет Ира томным и злобным голосом.
- А потом вы можете выпороть нас, вы заслужили, - также злобно хихикает Илона.
- Да, мы вылижем всё и приготовим наши жопы.
- Мы рабыни, мы будем лизать вам, наши госпожи.
- Давай, сестра, работаем.
- Давай, прижми меня к себя, - Илона и Ира хватает друг за друга за ноги, прижимая к себе, они трутся кисками, но Ира повернулась набок, теперь они трутся щелями поперёк, а не вдоль как делали мы в тесном помещении туалета.
Туалет, обычный туалет в доме семьдесят пятого года постройки. Белый потолок, побелка, гладкий скользкий серый кафель на стенах, ровный, гладкий и при этом шершавый нескользкий кафель на полу салатового цвета. В ванной также такой же кафель. Естественно, как делается в туалетах, на стенах висят плакаты с голыми девушками. Белый унитаз-компакт, на нём пузырёк с гигиенической жидкостью, салфетки и туалетная бумага. Влево от него идут трубы, внизу толстая труба канализации, накрытая пластиковым кожухом, а выше белая труба из пластика с холодной водой, которая заходит сзади в бачок. Над ней деревянная дверца, где полость со счётчиками. Посмотрев на туалет, стоя в позе как собаки, мы опустили головы. Саша не забыл и взять анальную пробку, заботливо вставил мне в задницу, от чего я испытал удовольствие, нежность, растяжение, давление, приятное порезовывание, давление и расслабление ануса. Это отдалось во влагалище, внутри я почувствовал ласку, гладкость и прикосновение, скольжение, давление; ощущение вызвало тепло, мурашки и вибрацию между ног, увеличив чувственность промежности, промежность начала подёргиваться. По ногам вновь пошли волны расслабления, нежности, ласки и дрожи, спину покрыли мурашки, я почувствовал тепло, лёгкое наслаждение и сладостно застонал от похоти, возбуждения и ощущений в теле. В моём анусе влажно, нежно, тепло, растянуто, вибрации, это очень приятные ощущения. Нежно вставил пробку в задницу своему милому Саше, в его разработанный зад большая пробка легко скользила, он застонал, выпрямился и расслабился, только ноги дёргаются. Сёстры смотрят на нас, развратно и озабоченно смеются. Мы опустили головы и начали лизать сперму. Сперма немного сладковатая, её можно описать как сладкое яйцо всмятку, но чувствуется также кислинка, так как Ира и Илона тут тоже обильно текли. Пол напоминает большую тарелку своей чистотой, его моют каждый день, по гладкости он тоже как тарелка, у нас есть глиняные тарелки, которые немного шершавые, их надо мыть сразу, их мыть труднее обычных. Причём моют не тряпкой, а ещё губкой и с обеззараживающим средством, вообще мытьё посуды и мытьё туалета по сути издевательство. Чтобы в квартире было чисто, в прихожей стоит второй коврик на выходе, через него не переступают в уличной обуви и на нём надевают тапки. Ира и Илоны одержимы чистотой, это доведено до абсурда, чем мы пользуемся. На облизывании пола трудно сосредоточиться, постоянно хочется посмотреть на сестёр как они ласкаются, мы слышим их стоны. Они смотрят на наши формы и прелести, это их очень возбуждает, хороший флирт, но при этом мы счастливы, Саша и я рядом. Спермы постепенно становится меньше, пол становится чище. Саша, ты рядом, я положил руку ему на спину и погладил. Вот мы слизали всё с пола. Далее мы не четвереньках выходим из туалета, поднимаем плётки и медленно встаём, так как у нас в задницы вставлены пробки, то мы стоим, выпятив жопы. Сначала мы стали обниматься и целоваться.
Но вот мы выразили нашу страсть поцелуями, мы держимся за руки, но в руках у нас плётки, мы поворачиваемся к Ире и Илоне. Быстрее надо двигаться, получайте по ногам, по животу, начались крики, сёстры кричат громко, а потом стонут. Я ударил по лобку Илону, она завизжала и задёргалась, Саша хлестнул Иру по ноге, но вновь также досталось Илоне, у которой на глазах выступили слёзы. Ире мало, я хлестнул её по животу, но Илона получила по ноге. Мне как-то противно быть такой стервой и пороть Илону и Иру. Саша зашёл с другой стороны и ударил по спине Иру, которая имела неосторожность повернуться набок, я же просто хлестнул по рукам и животу Илону, но ноге Иры досталось по икре, она дёрнула ногой и застонала. Анус Иры посмотрел на меня, он формой немного похож на глаз, светло-коричневая воронка, которая с несколькими глубокими и короткими складками, он большой и гладкий в милых пупырышках. Упругая ягодица немного волосатая, получает плёткой, Ира вновь визжит, нежный голос, голос меня возбуждает, хотя я испытываю смущение, что мы порем девушек. Ещё ударили их по ногам, одновременно с Сашей, я исполнился жалости, они хоть стервы, но нежные, их жалко пороть, они верещат. А когда они порют нас, то не жалеют, но всё равно жалко, мои глаза стали влажными, я начал тихо хныкать как девчонка. Они возбуждаются, ещё удары, Саша ударил по ногам, я по рукам. Смотрю на Сашу и вижу как он вытирает слезу. Ещё по ногам, далее переходим на живот, бёдра, Илона и Ира получает по ногам и рукам, они визжат, кричат и прижимаются сильнее. Я не хочу это делать, но я вынужден, я опять унижен.
Вскоре обе сестры начинают плакать, они такие милые и жалкие стали, их хочется ласкать, обнять, целовать, сделать им массаж, мы хотим их облизать. Они стали рабынями, это очень возбудило, милые такие. Саша очень сентиментальный, он бросает плётку на пол, я следую его примеру, обхожу девушек и прижимаюсь к нему. Мы обнимаемся и плачем, начинаем целоваться, Ира и Илона стонут от наслаждения и плачут, они красивые, за красоту они должны быть счастливы, мы любим их красоту, пусть они плохие. Вынимаем пробки из задниц друг друга, для этого мы наклоняемся друг к другу, анус приятно растягивается, по телу идут мощные как удар ощущения ласки, растяжения, трения, давления, толчков, порезывания и тепла, вибраций, нежности. Мои руки по спине Саши спускаются ниже, я тяну его вниз, наклоняю к полу, держа за спину, он расслабляется и поддаётся; мы так садимся на корточки, потом, опираясь на колено и держась за руки, садимся на задницы. Постепенно Ира и Илона начинают дышать чаще, их груди вздымаются всё сильнее, а вдохи глубже, они охают и начинают громче стонать. Наконец-то долгожданная близость с любимой девушкой, со своим прекрасным Сашей, мы оба этого долго ждали, показавшееся вечностью время, за которое уже почти стемнело, а в сером небе виден белый восход Луны. Мы ложимся со стороны входа в ванную, я ногами к балкону, Саша головой почти в дверь ванной. Мы пересекаемся ногами, я лицом вниз, а Саша на левом боку, он трогает Илону и Иру, а я глажу ламинат пола. Со своим любимым я начинаю заниматься трибадизмом, смотрю на звёзды и огни в окнах трёх башен напротив, мы слушаем сладостные полные страсти стоны Илоны и Иры, лесбийской любви сестёр, нас обдувает холодный ветер с балкона. По балкону стучат капли дождя, они бьют по обшивке из профлиста и стёклам, но также слышны чавкающие звуки мокрых влагалищ, они напоминают рты, но не подавятся, пусть хлюпают, выпуская влагу, так лучше, удовольствие рождается в них.
