Десять долгих дней продолжались для Ланы одинаково. Утром, когда девочки уходили на учёбу, в спальню приходила Татьяна Сергеевна. Она обрабатывала рану на спине, а потом насиловала Лану. Она не искала разнообразия, и практически каждый раз всё проходило грубо. Однажды Лана замешкалась раздеться во время прихода медички, и та, разразившись ругательствами, стала нещадно пороть девушку по голой заднице. Сначала она её шлёпала рукой, потом сорвала ремень с джинсов Ланы, которые лежали на тумбочке, и принялась хлестать да так, что Лана расплакалась. Но и без этой экзекуции Татьяна Сергеевна обычно начинала процесс прямо: намазав спину, она запускала пальцы в вагону девушки, и поскольку там было сухо, Лане становилось больно. Врачиху это совершенно не напрягало, и она долго теребила там пальцами, неизменно заставляя в конце Лану эти самые пальцы облизать. Затем Лана должна была раздеть медичку и тщательно вылизать ей вагину, неизменно говоря Татьяне Сергеевна, насколько она хороша, приятна и сексуальна. И если врачиха оставалась недовольна, Лану могла ожидать ещё одна порка.
Потом медичка уходила, и Лана отдыхала. В обед прибегала Маришка. Ни слова ни говоря, она раздевалась залезала к Лане под одеяло и начинала целовать её в грудь, лобок, клитор. Лане не доставляло особого удовольствия эти лесбийские ласки, но Маришка хотя бы старалась быть нежной. А кроме того Лане было откровенно жалко эту дурочку, которой пришлось так много перетерпеть. Лана давно простила ей удар хлыстом, который приковал её к постели. Секс с Маришкой разнообразием не отличался – чаще всего она ложилась на Лану сверху в позе 69 и прижималась пиздёной к лицу Ланы. Из дружеских побуждений Лана работала язычком, но совсем без энтузиазма. Да и ей подруга тоже не доставляла никакого удовольствия. Ей лизания были больше щекоткой.
Шёл десятый день. Лана отдыхала после очередного секса с врачихой и считала дни, оставшиеся до месячных с мыслями, что она уже наконец отдохнёт от бесконечного насилия. Сегодня день был особенно тяжелый. Татьяна Сергеевна принесла собой огромный-преогромный страпон, таких размеров, что он, пожалуй, не влез бы даже в рот Лане. Правда, она это не проверила, да и не хотела проверять. Она с ужасом ждала, что медичка будет её насиловать этой штуковиной, и пришла в совершенный ужас, когда та, поставив свою пациентку раком, попробовала ввести его в её задницу. Разумеется, страпон никак не лез, зато Лане стало очень больно. Татьяна Сергеевна не обращала внимание на слёзы и мольбы девушки, и только когда та начала вопить от боли, рассвирепела и стала лупить игрушкой по ягодицам. Лана стерпела – это было не так больно, как атака на анус. Потом насильница долго терзала вагину Ланы рукой, по традиции подставила ей собственную пизду для вылизывания и, наконец, удалилась.
Лана начала задрёмывать, и вдруг распахнулась дверь. Цокая каблуками, в спальню властно вошли Кошмарта и Гадюшка в сопровождении Татьяны Сергеевны.
- Встать! – коротко приказала Гадюшка, и Лана мгновенно вытянулась перед ней.
- Покажи спину!
Лана сдёрнула рубашку и повернулась спиной. Воцарилось молчание.
- Я не поняла! – грозно сказала Кошмарта. - Десять дней прошло. Почему рана не зажила?
- Ваша плеть слишком тяжёлая, а девка, которая её ударила, не пожалела сил, - ответила Татьяна Сергеевна. – Я делаю всё, что могу.
- Понятно! – угрожающе сказала Гадюшка. – Что-ж, придётся этой девке познакомиться с карцером второй раз, коли так испортила ликвидный товар.
Лана моментально поняла, что «товар» - это она, а «девка» - Маришка. И ещё она поняла, какая опасность угрожает её подруге. Сердце её часто заколотилось, во рту пересохло.!
- Нет, пожалуйста, нет! – закричала она и, рыдая, упала на колени и обняла ноги Гадюшки! – Я прошу вас, Катерина Николаевна! Пожалуйста, не отправляйте её в карцер! Она ни в чём не виновата! Клянусь! Я буду делать всё, что вы захотите! Я стану самой послушной и безмолвной шлюхой. Я вытерплю все извращения, которые только можно представить. Только пожалуйста, не отправляйте её в карцер! Не её вина во всём этом!
В исступлении она попыталась расстегнуть штаны Гадюшки, но это ей не удалось, и тогда она начала целовать ей низ живота прямо поверх одежды, а руки потянула к её груди.
Училки ошеломлённо переглянулись, и впервые в жизни Гадюшка растерянно сказала:
- Ну ладно, Лана, ладно. Если ты до такой степени… Ну хорошо… Просто твоя рана так медленно заживает, и эта девка должна понести наказание…
- Мариша ни в чём не виновата! – закричала Лана. – Я был давно поправилась, если бы не она!
И она вытянула руку и показала пальцем на Татьяну Сергеевну. Та побледнела как мел.
- Так-так-так! – заинтересованно сказала Кошмарта. – Очень интересно! Что ты имеешь в виду?
- Она каждый день мажет мне спину какой-то распаляющей гадостью, чтобы я терпела всё то, что она со мной вытворяет!
- В каком смысле вытворяет? Что она вытворяется? – в один голос спросили учителя.
- Она меня каждое утро насилует!
- Так-так-так! – уже грозно повторила Кошмарта и посмотрела на врачиху. Та попятилась.
- Да что ты говоришь! – прошептала она в испуге, а потом громче добавила. – Да она просто врёт, я не знаю, зачем она эту чушь порет! У неё, наверное, горячка.
- Горячка! Вы лучше расскажите, как в меня насухую рукой лезете. Готова спорить, ваши пальца до сих пор моей пиздой пахнут! Расскажите, какого размера была та штуковина, которую вы вы сегодня пытались засунуть мне в жопу! Она у меня до сих пор болит!
Гадюшка резко схватила врачиху за руки, понюхала сначала одну кисть, потом другую. Посмотрела на Кошмарту, кивнула.
- Её, или не её, но пиздой пахнут, - подтвердила она и повернулась к врачихе. – Ах ты мразь! Тебе было сказано поставить её на ноги как можно скорее, а ты что сделала?
И размахнувшись, она влепила врачихе такую пощёчина, что та упала на пол.
- Дежурная! – крикнула Гадюшка, и через несколько секунд в спальню влетела горничная.
- Эту, - она показала на врачиху, - в карцер. До вечера. Вечером – к нам. К этой, - она показала на Лану, - другого врача. И её тоже привести к нам вечером.
Она ударила врачиху ногой в живот.
- Ты за всё ответишь.
***
Глубоким вечером Лану привели в уже знакомый ей спортивный зал. Когда горничная её разбудила, девушка хотела по привычке снять с себя трусики, но Агата, - за ней пришла именно она, - сказала: сегодня не надо.
Учителя сидели на спортивных матах. Обе были одеты в шортики и маечки, и в этом их было непривычно видеть. Перед ними стоял поднос с алкогольными напитками, фруктами, бутербродами, колбасой. Даже в такую мрачную минуту Лане подумалось, как не сочетается назначение зала и наличие в нём таких напитков и закуски.
- Проходи, Лана, - сказала Кошмарта, просто, без всяких негативных интонаций. – Сядь с нами. Хочешь выпить? Предлагаю тебе попробовать красного вина. Мы пьём лучшее, грузинское.
- Благодарю вас, Марта Ивановна.
Лана взяла бутылку, налила бокал и медленно выпила. Взяла грушу, откусила кусок. Та была очень сочная и сладкая, и Лана, неожиданно для себя вцепилась в фрукт зубами. Сок потёк по её подбородку. И в этот самый момент двери зала открылись, и в него вошли трое.
Кусок застрял у Ланы в горле, и было от чего. В зал вошли двое мужчин с голыми торсами. Один был рыжим, другой бородатым. Лана не дыша смотрела на них. Это были вообще первые мужчины, которых она видела в жизни живьём, если не считать фильмов, обучающих видео или изображений в книгах. Но они ей не понравились – оба были какие-то старые, дряблые, потные.
Они вели Татьяну Сергеевну, полностью голую. Точнее это можно назвать как тащили, держа её под мышки. Она делала слабые попытки переступать, но это ей плохо удавалось. Глаза её были широко раскрыты, и в них застыл ужас. Рот медички был широко раскрыт, и в него был вставлен шарик, от которого к шее уходили лямочки, по всей видимости завязанные там.
- Выпей ещё, - насмешливо сказала Гадюшка.
Лана попробовала выпить, забыв, что бокал пуст. Кто-то из них плеснул туда вина, Лана глотнула, и напиток застрял в горле.
- Видишь ли Лана, - сказала медовым голосом Кошмарта. – Мы с Катериной Николаевной посоветовались… Ты должна была встать на ноги гораздо раньше, и на сегодня у нас на тебя были совсем другие планы. Но раз вскрылось то, что вскрылось, мы эти планы поменяли. Эта дрянь, что перед тобой, нарушила клятву Гиппократа (тут она хихикнула), и должна понести наказание. И мы решили, что её накажешь ты – адекватно и соразмерно тому, что она сделала с тобой, и полностью на своё усмотрение.
Медичку тем временем подвели к силовому тренажёру, посадили на него и привязали к нему, после чего мужчины встали в стороне. Лана перевела взгляд на училок и показала головой.
- Я не смогу, простите…
- Кто-то говорил, что будет послушной.
- Я имела в виду, я буду послушной в ваших сексуальных желаниях.
- Лана, - не менее сахарно сказала Гадюшка. – Ты, конечно, можешь прямо сейчас уйти спать, и мы тебя отпустим. Но только знай – ты можешь стать для этой женщины спасением. Накажешь её ты – её больше никто пальцем не тронет. Нет – тогда я лично всыплю её несколько ударов тем хлыстом, который ты испытала на своей спине, и можешь не сомневаться, превращу её спину в кровавую кашу.
Она подошла к Лане, подняла её ночную рубашку, запустила руку в трусики и нежно погладила низ живота, провели пальцем по половым губам, придвинулась к лицу, лизнула её в щёку и висок. От неё разило крепким алкоголем, и Лана поняла, что Гадюшка изрядно пьяна.
