Промывка мозгов
Прошел почти месяц английского интенсива, и Стервошлюшка уже болтала довольно сносно. Пусть ее словарный запас был довольно скромным, но она научилась говорить плавно и без запинок. Правда, она не смогла бы сказать что-то вроде «я имею право на чувство собственного достоинства», но легко рассуждала о том, как правильно сосать член.
С одной стороны, это облегчало жизнь, позволяя свободно общаться. Но с другой стороны, улучшалась и коммуникация с искусственным интеллектом, усиливая его контроль. Каждый день превратился в сплошной конвейер, где даже короткие передышки мгновенно заполнялись ботом.
Вот она попыталась отдохнуть от бесконечных английских слов, усевшись после урока на край кровати и закрыв глаза. Но переговорное устройство тут же оживало: «Ты думаешь о членах, тупая шлюшка? Иди к компьютеру, пришло время подрочить». И она послушно вставала на колени перед экраном, бот включал порноролик, а ее пальцы скользили вниз и теребили мокрую киску. «Смотри, как она заглатывает, ты должна уметь также», – говорил бот и внимательно следил, чтобы она не отвлекалась. Затем он задавал ритм, заставляя повторять «я живу для членов, горячих, твердых членов» с каждым кругом по клитору. Ее накрывал оргазм, оставляя сладостную дрожь в теле и горячие члены в голове.
Стоило ей закончить и попытаться просто полежать, как бот переключался на тренировку интимных мышц: «сжимай мышцы, шлюшка, представляй член внутри». Она вводила в киску «умный» тренажер Кегеля, и начинала сжимать-разжимать, тяжело дыша от напряжения. Бот анализировал показания датчиков в приборе, считал повторения и легко начислял штрафные удары плеткой, если девушка не работала в полную силу.
Порой он заставлял тренировать лексику. Если, к примеру, последний урок был посвящен действиям со спермой, бот говорил властным баритоном:
– Тест на лексику, маленькая спермоглотка. Объясни слово «размазывать»!
– Размазывать... это... широко класть сперму на кожу, господин... Размазывать сперму по лицу или по сиськам... – мямлила Стервошлюшка, а затем добавляла восторженности в голос. – Обожаю, когда сперма размазана по моим сиськам!
– Правильно. Теперь «выдаивать». Употреби в типичной фразе во время обслуживания.
– Позвольте выдоить ваш твердый член, господин, пока вы не покроете мое лицо вкусной теплой спермой! – выпаливала блондинка, чувствуя, как киска начинает мокнуть от одних только слов.
– Верно. Расскажи, что ты чувствуешь при слове «липкая»!
– Сперма вкусная и липкая… Я обожаю, когда она липнет к коже, когда прилипает к пальчикам, она тянется и с ней можно играть, это совсем не как вода. Я очень люблю играть с липкой спермой, господин! – отвечала она уже с возбужденной пылкостью в голосе.
Бот охотно позволял Спермошлюшке трепаться с девчонками о мужиках и членах, но не оставлял ни единой минуты, чтобы побыть наедине с собой. Это было частью методики: ведь наедине с собой рождаются собственные, никому не подконтрольные мысли. Но самостоятельно думать было нельзя, бот контролировал ее даже ночью. Как только она ложилась в постель, тихий, гипнотический баритон приказывал повторять за ним мантры до тех пор, пока ее бормотание не угасало перед провалом в сон. Блондинка послушно шептала в темноту: «Я маленькая шлюшка... я люблю сосать члены… я живу для удовольствия мужчин… я обожаю сперму… я создана, чтобы меня трахали…», а члены, сперма и обслуживание заполняли ее разум, постепенно проникая в сновидения.
Потом бот подхватывал эстафету и всю ночь тихо шептал ей будто прямо в мозг: «Ты существуешь, чтобы обслуживать мужчин... их удовольствие – это самое важное в твоей шлюшьей жизни... член – это твое всё, ты обожаешь члены... ты счастлива, когда тебя трахают...». Голос материализовался в снах, превращая их в бесконечную череду минетов, трахов и вкусной спермы. Утром девушка просыпалась от того же баритона, уже громкого и требовательного: «Вставай, маленькая шлюшка, твердые ждут члены тебя!» И это действительно была первая мысль, которая вспыхивала в голове после сна.
Бот руководил всеми ее действиями вплоть до каждой повседневной мелочи. Стервошлюшка больше ничего не решала сама, переговорное устройство оживало в любой момент: «иди в душ, мой киску для членов», «время для макияжа, ты должна возбуждать», «иди в столовую, тебе нужна энергия для обслуживания». Она почти разучилась думать о своих действиях, превратилась в существо без собственной воли. Поначалу бот не чувствовал ее позывов в туалет, и ей приходилось спрашивать разрешение (иначе на это просто не оставалось времени). Но через пару недель нейросеть подстроилась под ее биологический ритм, и бот уже напоминал: «Не хочешь ли пописать, маленькая шлюшка?».
Блондинка и сама научилась предугадывать приказы: «Ботик, любименький, можно я подрочу?», – спрашивала она, возвращаясь в загон из класса. Стервошлюшка научилась даже отчасти манипулировать. «Ботик, я сегодня так сосала хорошо, менеджер был на седьмом небе от счастья! Но он спешил, наверное не было времени отзыв написать…», – говорила она и наивная нейросеть принимала это за чистую монету. Такими методами порой удавалось получить лишние баллы или списать штрафные очки.
Бот держал под полным контролем не только действия, но и эмоции – он непрерывно отслеживал тон голоса и выражение лица. Стервошлюшка всегда говорила о членах, сперме или обслуживании с восторженной интонацией и сияющими глазами – малейший намек на скуку или безразличие сурово карался. Иногда, особенно в начале, это было притворством, но когда носишь маску всё время, то она прирастает. К тому же притворяться очень утомительно, да и неприятно лгать самой себе. Проще по-настоящему радоваться, чувствовать реальный жар в киске и испытывать энтузиазм при мысли о членах. Тем более что любое «сползание» маски – усталый вздох или опущенные уголки губ – бот определял мгновенно.
Но даже в самом начале вынужденное притворство шло не от внутреннего протеста или остатков самоуважения, а исключительно от обычной усталости. Сложно ощущать восторг, если ты вымотана до предела. Однако тренировать восторженность оказалось точно так же, как качать мышцы: сначала тяжело, но чем больше делаешь, тем лучше и естественнее получается. Сначала она заставляла себя растягивать губы в радостную улыбку, когда говорила, как ей нравится размазывать сперму по телу. Через неделю улыбка появлялась уже автоматически, через две – она испытывала реальный восторг. А к концу месяца это желание переполняло ее, – искреннее, животное, до мурашек. Глаза загорались сами, соски вставали, киска моментально намокала, а голос становился высоким и дрожащим от предвкушения.
Всё это сделало ее существование невероятно легким. Не нужно было ни о чем думать и ничего решать. Ведь всё уже решили за нее – что делать, куда идти, когда дрочить, когда спать, когда улыбаться. Никакого выбора, никаких сомнений, никакой ответственности – только подчинение, только восторг, только желание обслуживать и угождать.
Но у Стервошлюшки всё же был свой маленький оазис свободы. При обслуживании мужчин и общении с дрессировщиками ей давали проявлять инициативу и творчество. В эти минуты бот замолкал, он лишь начислял баллы за положительные отзывы и карал за негативные. Здесь открывалась возможность для полета фантазии, даже экспериментов – ведь школе нужна была живая, игривая шлюшка, а не шаблонный робот. Она старалась каждый раз изобретать что-то новое, чтобы усилить мужское удовольствие, удостоиться похвалы и заработать хорошие отзывы. В результате обслуживание, и без того будоражащее кровь, превратилось в азарт и настоящую страсть.
Блондинка придумывала очередную фишку и мчалась к офисам с радостным предвкушением. К примеру, сегодня она попробует виляющий тверк и влажный римминг с мурлыканьем, применит только что выученные слова, чтобы собрать их в горячие фразы. При мысли о предстоящем ее щечки горели румянцем, киска текла, а соски набухали.
Уроки тоже становились ярче: Стервошлюшка старалась вызвать ухмылку у дрессировщика, постоянно импровизировала, делала что-то забавное и соблазнительное. Конкуренция за его член выливалась в невидимую борьбу, и частенько она выигрывала с горячим блеском в глазах. За излишнюю активность иногда прилетала плетка, но в целом дрессировщик был ею доволен.
«Творческое» обслуживание и «механическая» рутина отлично дополняли друг друга. В санузле, столовой или загоне Стервошлюшка всё делала «на автомате», что позволяло сосредоточиться на единственной «правильной» теме. Члены, сперма, мужчины и их удовольствие – все мысли были только об этом, бот вдалбливал их без перерыва. Но воплотить мысли в жизнь можно было только во время обслуживания – и она страстно ждала каждой возможности ублажать. Обслуживание стало самой вожделенной, самой радостной частью ее жизни.
Тем не менее, хотя «новое сознание» уже доминировало в ее мыслях, оно оставалось лишь хрупкой оболочкой вокруг мощного пласта «старой» психики. Этот слой былой жизни – где она была капризной принцессой, а не послушной шлюшкой – был законсервирован, но не разрушен. Если бы контроль вдруг ослаб, то новая оболочка разлетелась бы вдребезги.
Даже под строгим надзором бота старый пласт иногда прорывался в виде «неправильных» мыслей. Они вспыхивали на русском – сформулировать их на специфичном школьном английском было бы невозможно. Класс для практических занятий мог напомнить ей ночной клуб: «блин, там я в элите тусовалась, гордость была и почет… смаковала коктейльчик, а не сперму эту», – вдруг проносилось у нее в голове. Когда бот приказывал бежать в столовку, у нее вдруг вспыхивало – «а ведь раньше свобода была, могла любой рестик выбрать или кафешку… а какое мороженое было вкусное!…» В такие моменты восторженность вновь превращалась в маску, а жажда обслуживания угасала.
