Но скоро я его почувствовала... Аркашка провел кончиком члена по расщелине моей попы, примериваясь. Вдруг я поняла, сейчас произойдет нечто ужасное – он может лишить меня девственности!
- Аркадий Иванович, миленький, не надо, пожалуйста, не надо! Не трогайте целку! Я же еще девушка! – пропищала я из-под комбинашки, вспомнив, чему меня учила Ленка.
- Оп-па! – изумился физрук, - Ты, Петрова, даешь! В твои годы, и целка? То-то ты сосать не умеешь. Ладно... останешься целкой, но придется потерпеть!
Я услышала, как он смачно плюнул, и почувствовала, как он раздвигает мои ягодицы... что-то мокрое прикоснулось к моей другой дырочке... Он смазывал очко слюной! Что он собирается делать? Я услышала, как он еще пару раз сплюнул, продолжая растирать мою дырку. Его руки сжали мои бедра, и я почувствовала, как мне в попу уткнулось что-то твердое и острое. Ты, Лера, теперь тоже поймешь – первое ощущение залупы, распечатывающей твою попу. Я тогда даже не поняла сначала, что это. И только когда это твердое вдруг вскрыло очко и начало входить в мой задний проход, я вдруг поняла – он сует свой огурец мне в попу!
Я знала, что мальчики суют свою штуку в письку девочкам, и от этого могут быть дети. А главное – девочки лишались самого драгоценного, целки! Ее нужно было хранить до замужества во что бы то ни стало. Благодаря Ленке, я знала, что член у мальчиков можно сосать, и это ничего, и даже проще, чем трахаться. Но разве возможно, чтобы стручок засовывали в попу?!
Но мне было некогда об этом думать.Я ощущала одновременно дикую боль в раздвигаемом очке, и радость от того, что Аркашка сует свой стручок не в письку, а стало быть, я не лишусь целки. Он же сказал, что придется потерпеть. Вот оно, что надо терпеть! Я заскулила от боли под накинутой на голову комбинашкой и задергала попой.
- Ой, больно, Аркадий Иванович! Больно!
- Тьфу ты! – выругался физрук. – Все у тебя, Петрова, через жопу, даже жопа! Ну ладно, ладно, щас я тебя понежнее .. – Я услышала, как он плюется и смазывает свой стручок и мое очко. Он осторожно раздвигал его, двигал стручком туда-сюда, миллиметр за миллиметром. Наконец, его толстая головка пробилась через мое очко. Член проскочил внутрь. Я не чувствовала больше давления на мой зад, и он мог двигать членом туда-сюда более активно, чем он и занялся. Самого члена я не ощущала, только его движение в моем очке. Мне казалось, что мне в очко вставили какую-то палку. Насадили меня на кол.
Аркашка протянул руку и я почувствовала его пальцы на моей правой груди. Он сжал ее, но я не почувствовала почти ничего – все мои чувства были заняты болью в попе. Это продлилось недолго – пробивание целки моей попы так его возбудило, что он быстро кончил. Физрук простонал, его член замер внутри меня, потом стал сокращаться, и я ощутила что-то теплое внутри моей кишки, в месте, которого я раньше вообще никогда не чувствовала. Физрук сделал еще пару движений туда-сюда, но я не почувствовала боли, стручок начал опадать, и его движения стали глаже, потому что внутри образовалась какая-то жидкость. Наконец, Аркашка медленно вытянул член из моей попы. Я так и стояла раком, с голыми ногами, попой и грудью, но с головой, накрытой комбинашкой. Аркашка выпрямил меня. Комбинашка спала с моей головы, и прикрыла мой живот и киску. Аркашка же натянул на себя треники, и выглядел, как ни в чем ни бывало.
- Ну ладно, Петрова, ты, конечно, зеленый еще стручок, но я тебя не выдам. Ты, если что, заходи, я помогу, чем могу! – многозначительно подмигнул он мне.
– Не боись, целку не трону, - ободрил он меня, заметив, что я вздрогнула. – А попку... попку готовь. Она у тебя теперь рабочая, распечатанная, терять тебе нечего. Сосать научиться тебе бы не помешало! – еще раз подмигнул он мне, и скрылся за дверью раздевалки.
Я осталась стоять столбом посредине раздевалки, постепенно приходя в себя. Главное, - думала я, - я осталась девушкой. Ничего не случилось!
Тут я почувствовала, что по ногам у меня что-то течет. Очко ныло. Я в панике ощупала его – оно было влажное, из него струилась какая-то жидкость. Я посмотрела на пальцы К моему облегчению, это была не кровь, а какая-то молочного цвета густая жидкость.
– Наверно, это и есть та самая малафья, о которой говорила Ленка! – догадалась я.
Я лизнула пальцы. Они были липкие и солоноватые. Невкусная была жидкость. И как Ленка ее глотает, удивилась я. Я поняла, что нужно быстро одеваться, и бежать из раздевалки. Но что делать с жидкостью, которая так и струилась из попы? Она уже залила мне все ноги. Сколько же у физрука было этой малафьи? Она мне все трусы и чулки заляпает. Я схватила носовой платок, который был у каждой девочки, и заткнула им очко. Дома разберусь! Я быстро натянула штанишки, чулки с поясом, накинула школьную форму и выкатилась из школы.
Дома приняла душ, посидела на унитазе, и все – никаких следов нашей с Аркашкой встречи. Только очко ныло потом еще дня три, хотя никакой крови на туалетной бумаге я не заметила. Аркашка и в самом деле был осторожен!
- Вот так, Валера, я лишилась невинности в попе. Наверно, ты почувствовал все то же, что и я в первый раз – и как тебе пробивают целку, и как в попе ходит член, и как мужчина в тебя кончает... Когда тебя мужчина ебет в попу, разницы между мальчиками и девочками нет, попа одинаковая. Мне тоже было больно, но я нисколько не жалею!
- Ничего себе не жалеешь! Тебя изнасиловал физрук, причем в извращенной форме, и ты еще этим хвастаешься, - возразил я.
- Да, я сама так думала сначала, - сказала Тоня, - я думала об этом, лежа ночью в постели в тот день. Я хорошо понимала, что происшедшее между нами – это такое, за что Аркашку, если бы узнали, выгнали бы из школы. Но я не чувствовала никакой обиды. Ведь у меня с Аркашкой до этого уже были отношения – я позволяла ему тереть бугорок. Я не стала кричать и сопротивляться. А может, я потому и принялась танцевать в одной комбинашке в раздевалке, потому, что прекрасно знала, что, кроме меня и Аркашки, больше никого в спортзале не было? Благодаря этому событию я узнала столько интересного из взрослой жизни – я видела и целовала настоящий мужской стручок, как Ленка. Я узнала, как кончают мужчины. Я попробовала малафью. Я кончила. И осталась целкой.
Через два дня попа прошла, и я приободрилась. При всех теплых отношениях с Аркашкой, оценки по физкультуре у меня были ужасные, совершенно объективно. Я плохо бегала, прыгала, выполняла упражнения. Только на прошлой неделе я схватила очередную тройку с минусом. Почему бы это не исправить, подумала я. Надо сходить к Аркашке и поговорить, как он предложил. Скорее всего, придется ему снова дать... почему бы и нет?
Такая я была практичная девочка. Никакого стыда или угрызений совести по поводу случившегося у меня не было. Я дождалась когда классы закончились, а Аркашка еще корпел в своем кабинетике. Сначала зашла в туалет, стянула серые школьные штанишки. Мы все тогда носили примерно одинаковые трусы, то, что продавалось в магазинах для девочек, и что нам покупали мамы. Спрятала их в портфель. Коричневые школьные чулки на поясе (тогда колготки были роскошь, школьницы продолжали носить чулки с поясом) оставила. Если кто увидел бы десятиклассницу без чулок, это показалось бы странным.
Присела над унитазом и хорошенько промазала очко захваченным из дома вазелином – на слюну Аркашки я не слишком полагалась. Подумала, и намазала вазелином бугорок на письке, на всякий случай. Одернула форму и как ни в чем ни бывало вышла из туалета и проследовала прямо к двери физрука. Я постучала.
- Кто там, заходи! – сказал физрук.
Я зашла, закрыла за собой дверь и, потупившись, встала у порога, держа перед собой портфель, как бы прикрываясь им.
- А, Петрова, пришла. Молодец! – радостно откликнулся физрук. – Ну, какие у нас проблемы? – Он вышел из-за стола и подошел ко мне.
- У меня на той неделе тройка с минусом была, Аркадий Иванович, - горестно начала я, еще более потупливаясь. Как будто он не знал.
- Да, Петрова, плохо упражнения выполняешь, - начал Аркашка, глядя на меня со значением.
- Аркадий Иванович, я тренировалась, я всегда могу, могу сейчас показать... – начала я.
Аркашка подошел к двери, и запер ее на защелку.
- Можешь показать? Ну что же, Петрова, посмотрим ! – он взял у меня из рук портфель, поставил на стул, и обнял меня, впившись в меня губами без всяких экивоков. Я не сопротивлялась. Мы оба прекрасно понимали, зачем я пришла. Он держал меня левой рукой, а правая нашарила мою грудь и сжала ее. Аркашка пытался сжать мой сосок, но я была в лифчике. Полапав мою грудь, Аркашка скользнул вниз, приподнял подол моего форменного платья, и я почувствовала его пальцы на моей голой письке. Он понял, что я без трусов и готова к употреблению. Рука мужчины сразу устремилась к моему бугорку.
- В самом деле подготовилась, Петрова! – удивлено промычал Аркашка сквозь поцелуй. Его указательный палец уверенно массировал мой бугорок, нажимая гораздо сильнее и захватывая больше пространства, чем пальцы Ленки. Я почувствовала, что мне становится тепло «там», и началось какое-то легкое головокружение.
Тут физрук отвел на секунду руку, приспустил треники, и положил мою левую руку на его орган. Я схватилась за его колбаску, не зная, что с ней делать. Колбаска под моими пальцами ожила, расправилась, и превратилась в довольно твердый, упругий стержень. Я просто сжимала его в ладони. Аркашка снова оторвал руку от моего бугорка, положил свою ладонь поверх моей, и подвигал вверх-вниз – вот, мол, как надо делать! Я начала слегка подрачивать его член, поражаясь его теплоте и упругости.
Тут мне стало так хорошо от аркашкиного пальца, что я начала постанывать. Аркашка снова отвел руку, и поставил мою левую ногу на стул, где стоял мой портфель, и принялся похлопывать меня между раздвинутых ног, попадая по голой письке и ее нежным губкам. Было немного больно, но и приятно. Я вдруг почувствовала, что на меня снова накатило – я задергалась в судороге, и из письки у меня снова что-то брызнуло.
