Нора сжала плед руками, пряча взгляд.
Алекс встала и прошла по камере, её шаги звучали как предвестие того, что любая ошибка будет замечена. Она вновь присела напротив Норы, слегка наклонившись и мягко, но с железной властностью сказала:
— Ты ещё молода и слабая. И я вижу, как ты дрожишь. Но это ничего не меняет. Здесь мои правила. Если хочешь, чтобы завтра тебе дали еду, ты будешь отвечать честно.
Нора кивнула, еле слышно. Она понимала, что сопротивление бесполезно, а любая попытка скрыть информацию может обернуться опасностью. Внутри была только пустота и страх, но также неосознанное чувство, что сейчас именно откровенность может спасти ей жизнь хотя бы на один день.
— Скажи мне, где твои маленькие братья и сестра. Где они живут? С кем?
Нора сжала плед, закрывая лицо руками, и едва слышно проговорила:
— Я не… я не могу… вы хотите их продать… в соседние анклавы, я знаю! — голос дрожал, глаза наполнялись слезами. — Они маленькие… у них нет еды… я не могу оставить их голодными… мне надо к ним!
Алекс приблизилась, касаясь плеча Норы, её взгляд был проницательным, холодным, но голос мягкий:
— Ты думаешь, я причиню им вред? — тихо сказала она, но в тоне сквозила власть и угроза. — Я хочу понять, как я могу использовать их… в твоих интересах или в своих. Ты понимаешь, что любая ложь сейчас опасна.
Голос Норы был еле слышен:
— Я… они одни… они ничего не могут сами… и если вы заберёте меня, кто их накормит?! Пожалуйста… отпустите меня хотя бы на несколько часов, мне надо к ним…
Алекс наслаждалась, изучая девочку. Взгляд скользил по её лицу, наблюдая за каждой эмоцией: страх, отчаяние, беспомощность. Она видела, как тонко Нора пытается защитить детей, и её власть над ситуацией усиливалась.
— Так… значит, дети — твоя слабость, — сказала Алекс, слегка улыбнувшись. — Именно через них ты будешь слушаться.
Нора, прижавшись к стене и обхватив плед, наконец набралась смелости заговорить:
— Зачем вам нужна эта информация? Что вы хотите сделать с ними… и со мной?
Алекс тихо улыбнулась. Она была совсем рядом, и Нора ощутила тепло ее дыхания. Внутри этой мягкости сквозила холодная власть:
— С ними я могу работать… использовать их, чтобы ты вела себя правильно, — сказала Алекс, спокойно, но с едва заметной ноткой угрозы. — А тебя… ты мне нравишься, Нора. Понимаешь?
Алекс села на край стула напротив Норы и не собиралась уходить. Её лицо было похоже на маску — спокойное, почти ласковое, но глаза пылали требованием. Она поставила ладони на колени и заговорила тихо, так, чтобы каждое слово четко дошло девочки:
— Слушай, Нора, — сказала она ровно. — Я не уйду, пока не узнаю, где твои дети.
Нора вздрогнула. Вроде бы всё это время она уже слышала угрозы, а теперь голос Алекс звучал иначе — не просто приказ, а жёсткое предложение: либо ты говоришь — они живы и рядом, либо ты молчишь — они умрут.
— Дети в опасности прямо сейчас. Они одни уже второй день без еды. Как долго они продержатся? Они просто не выживут. Понимаешь меня? — она выдержала паузу и, словно отмеряя каждое слово, добавила: — Я говорю не потому, что желаю тебе зла. Я говорю потому, что это факт.
Нора прижала плед к лицу, пытаясь скрыть дрожь. В голове — сумасшедший водоворот мыслей: Если скажу — они тут… значит, они будут в руках этих людей. Если не скажу — они умрут. Что хуже?
Алекс смотрела прямо в её глаза, и тихо, почти по матерински произнесла:
— Есть другой вариант. Ты скажешь — мы заберём их. Привезём сюда. Ты увидишь их. Они будут под нашим присмотром. Это не обещание тёплого дома, но они не умрут с голода. Но — и это важно — ты будешь должна нам. Поняла? Они не вернутся к тебе просто так.
Она сделала шаг назад, чтобы дать Норе пространство, но не ослабила хватки словом: — Молчи — и они умрут. Говори — и ты их увидишь, они будут здесь. Решай.
Нора чувствовала, как её мир разрывается на части. Она представляла себе Кейти с ее маленькими цепкими ручками, Сэма, который недавно так гордо считал до 100, представляла их голодными. Каждая секунда молчания весила как тонна. Её губы тряслись. Слова жгли внутренность, будто угольками:
— Вы… вы продадите их? — вырвалось из неё прерывисто, и в этом вопросе было и обвинение, и мольба.
Алекс снова слегка улыбнулась, и в этой улыбке было столько расчёта, что Норе стало тошно:
— Продадим, обменяем, оставим, используем — назови это как хочешь. Главное, чтобы они были живы. Ты выбираешь между их жизнью и их свободой. Я не обещаю милости, Нора. Я обещаю только одно: если ты скажешь — они не умрут от голода. И ты их увидишь.
Тишина в камере стала почти осязаемой. Нора почувствовала, как в горле скапливается комок. Всё её существо кричало: не выдавай, не сдавай, думай о них.
Алекс не дала Норе шанса на размышление. Её голос стал тихим и твёрдым, как стальной ошейник, который сжимается без предупреждения.
— Хватит игр, — сказала она, сделав шаг вперёд так близко, что Нора почувствовала запах её кожи. — Где они? Сейчас. Скажи, и они живы. Молчи — и через сутки их уже не будет.
Нора зажмурилась. В горле всё горело, слова застревали, но Алекс продолжала давить — не криком, а холодной, размеренной уверенностью, от которой мозг сдаётся первым.
— Ты хочешь видеть их живыми? Ты хочешь хотя бы один раз обнять их? — прошептала Алекс, и в её голосе уже не было сомнений: это предложение, от которого нельзя отказаться. — Я не буду спорить. Я заберу их сейчас же. Но только если ты скажешь мне, где они.
Нора пыталась сопротивляться, кусала губу, молилась про себя и одновременно мысленно перебирала все варианты. И в итоге, чувство ответственности, сжимавшее её грудь, победило. Она распахнула глаза, слёзы потекли, голос сорвался:
— Мы живём в Барстоу, на Санта Роза авеню 1091 прямо рядом с разрушенным магазином Хоум депот. — Пожалуйста… пожалуйста, заберите их, только не делайте им плохо.
Алекс слушала спокойно, не выражая радости. Когда Нора замолчала, Алекс вытащила рацию:
— Марко, Диего — выезжаете сейчас. Берёте машину, едете в Барстоу. Проверяете дом, забираете детей. Никто не шумит, никому не причиняете лишнего — нам они нужны целыми.
Нора сидела, застывшая, а в голове вращался один вопрос: отдала ли она их в руки людей, которые спасут её брата и сестру от голодной смерти — или в руки тех, кто поставит цену за их жизни? Алекс наклонилась ещё раз, почти по добродушному прошептав:
— Они приедут. Ты увидишь их. Но помни: ты теперь у нас в долгу.
И, не дожидаясь ответа, она отвернулась и вышла, оставив Нору одну с холодом и с тем знанием, что судьба ее брата и сестры зависела от тех, кто принял решение за неё.
Глава 9: Пространство власти
Спустя несколько часов Нора все так же сидела на холодном полу, прислушиваясь к каждому звуку коридора. И вдруг дверь открылась — снова вошла Алекс. На лице был холодный контроль, но в глазах мерцала мягкая искорка.
— Время прогуляться, — сказала она спокойно, но её голос не оставлял выбора. — Пойдём.
Нора поднялась на ноги, колени подкашивались от напряжения. Она шла за Алекс, почти не держа равновесия, пряча взгляд и цепляясь за плед.
Когда они вошли в отсек наверху, Нора распахнула глаза от удивления: здесь было чисто, тепло и почти уютно. Мебель была минималистичной, но каждая вещь выглядела продуманной; на стенах висели фотографии города, карты, аккуратно расставленные книги и тёплое освещение. Было ощущение, что это личное пространство Алекс — её «квартира» в пределах анклава.
— Где… где Кейти и Сэм? — выдохнула Нора, глаза округлились. — Они тут?
— Пока нет, — сказала мягко Алекс. — Но скоро узнаем. И ты увидишь их, Нора.
— Как… как я их увижу? — прошептала она, страх смешивался с отчаянием. — Что… что нужно сделать?
Алекс улыбнулась, но в улыбке сквозила холодная расчетливость. Она провела рукой по плечу Норы, и тихо сказала:
— Чтобы они были здесь, с тобой, нужна цена. И цена… — её голос стал тише, — это ты. Я хочу, чтобы ты была со мной. Понимаешь, Нора? Всё будет зависеть от того, насколько ты отдашься мне.
Нора отшатнулась, глаза расширились от ужаса. Она никогда не имела сексуального опыта, ни с кем, и мысль о том, что её заставят отдать себя кому-то, кого она боится, сжимала ей сердце.
— Я… я не… — шептала Нора, пытаясь найти слова, которые могли бы удержать её хотя бы от мысли о том, что может произойти.
Алекс наклонилась ближе, её лицо оказалось совсем рядом с лицом девочки. Она ласково сказала:
— Не бойся, Нора. Ты не умрёшь. Но если хочешь, чтобы они были здесь… тебе придётся подчиниться. Всё, что я прошу — это быть со мной. Это цена.
Нора дрожала всем телом, голос почти исчезал:
— Пожалуйста… я хочу, чтобы они были живы… только… только пожалуйста…
Алекс улыбнулась, провела пальцем по руке Норы, и эта легкая, почти интимная жесткость ещё сильнее усилила страх и растерянность девочки.
— Ты скоро поймёшь, — сказала Алекс тихо, — что страх и желание — это часть игры. Но я буду рядом. И скоро ты увидишь своих детей.
