— Фух… Пиздец…
Игорь, тяжело дыша, вытер лоб. Его плечи ходили вверх-вниз, как после забега на километр. Йельшас появился рядом, зависая над землёй и глядя на потемневшие деревья. Те больше не дымились, но кора на высоте человеческого роста осталась обугленной.
— Ты не ожидал, что всё выйдет из-под контроля? — спросил бог, голосом без обвинения, но с тенью беспокойства.
— Я… — Игорь сглотнул. — Не привык к масштабам. Магия огня легче, чем я ожидал. Нужно учиться её контролировать.
— Ты устал, — констатировал Йельшас.
— Да. Четыре змеи подряд — это тяжело. Надо отдохнуть.
Он сел на землю, подогнув колени. Плевать, что штаны испачкаются. Сейчас нужно хотя бы отдышаться.
— Учиться контролю можно только через ошибки? — участливо спросил бог.
— А как ещё? Теория в голове — это одно. А вот когда ты видишь, как от твоего фаербола горит дерево… — Игорь указал рукой. — Тогда всё становится серьёзно.
Они оба помолчали. С поляны шёл слабый запах сгоревшей смолы и дыма. Йельшас нарушил тишину:
— Этот урок ты запомнишь. Это хорошо.
— Угу… — Игорь снова вытер пот со лба. — По-моему, на сегодня хватит. Поехали домой.
Он с трудом поднялся на ноги, покачнулся, но удержался. Глаза резало от пота и дыма. И всё же внутри оставалось странное чувство: он только что проиграл и победил одновременно.
***
Сидя в автобусе, едущем обратно в город, Игорь внезапно вспомнил, что сегодня ещё ничего не ел. Эта простая и приземлённая мысль причудливо контрастировала со всеми сложными и далеко идущими мыслями, которые вертелись в голове в течение дня.
В кои-то веки прислушавшись к желудку, он решил выйти на две остановки раньше — и вместо дома направился в кафе неподалёку.
Внутри было прохладно и тихо. Пахло травами и чем-то чуть пряным, похожим на карри. Игорь заказал чёрный чай и Цезарь с курицей. Затем выбрал столик у окна. Бросил рюкзак на один стул, сам сел на соседний, тяжело вздохнул и протёр лицо салфеткой.
Его разум безостановочно рисовал кошмарные картины лесных пожаров, которые он пытается потушить, но безуспешно.
«Блядь… Если бы я не додумался до ямы с водой — лесу пришёл бы пиздец.»
Руки нервно подрагивали. Воображение порождало сцены с последствиями пожара — одну страшнее другой.
«Магия огня — это, блядь, не шутки. За ней нужен точный контроль.»
Тем временем официант вынес заказ и разместил его на столе перед Игорем.
— Благодарю, — устало буркнул тот и принялся за еду.
Бог появился только спустя пять минут — парил в воздухе где-то рядом, молча, не отвлекая. Видимо, понял, что первые мгновения трапезы — святое. Только когда половина салата осталась позади, Игорь сам нарушил тишину — мысленно, стараясь не привлекать внимание других посетителей:
«Не хочу выпендриваться… но ты очень удачно выбрал себе человека.»
Йельшас чуть склонил голову набок, не задавая вопроса, а подталкивая к продолжению.
«Если бы ты поделился своей силой с кем-нибудь другим — менее вменяемым, менее… хладнокровным — всё пошло бы по пизде.»
«По пизде?» — бог явно не понял смысл этого оборота.
«Ну, представь: ты вселяешься в какого-нибудь буйного придурка с жаждой власти. Или с обидой на весь мир. Он бы не стал думать, что делать с магией. Он бы пошёл сразу мстить и сжигать всё подряд. Город мог бы лежать в руинах, а люди были бы в панике. Многие бы погибли.»
Йельшас ответил не сразу. Его мысль, когда прозвучала, была тихой, почти тревожной:
«Город в руинах…»
Игорь сделал глоток чая и посмотрел в окно. В отражении стекла смутно угадывалась полупрозрачная фигура.
«Я помню свой родной мир,» — продолжил Йельшас. — «Там… всё серое и тихое. И руины. Всюду. Здания, разрушенные временем. Обломки, торчащие из пепла. Я думал, мой мир всегда был таким. Что он просто… не такой, как ваш.»
«А теперь думаешь, что его разрушили?»
«Возможно. Кто-то его таким сделал. Стёр цвет. Убил жизнь.»
«Ну… звучит логично. Ты же не вылупился в пустыне. Ты говорил, там торчат обломки зданий. Значит, кто-то их построил. Кто-то там жил. Значит, в твоём мире были краски, была жизнь.»
«Я не помню…» — поник Йельшас. — «Может, и я был другим.»
Игорь отложил вилку, прислушиваясь к новой интонации собеседника.
«Ты правда никогда об этом не думал?»
«Нет. Я… не знал, что можно думать о прошлом. О том, чего не помнишь. Я просто… существовал.»
Они снова замолчали. На этот раз — дольше.
Игорь доел салат, сделал глоток чая и поставил чашку обратно в блюдце. В его мыслях прозвучала усталость, но и странная уверенность:
«Знаешь… Я не хочу, чтобы с этим миром случилось что-то похожее. А для этого надо обращаться с силой аккуратно. И думать, прежде чем что-то делать.»
Он встал из-за стола и пошёл оплачивать счёт. Бог поплыл за ним.
Выходя из кафе, Игорь неуверенно улыбнулся и повернул голову:
«В любом случае… Теперь ты здесь. А я не дам тебе сойти с ума.»
Йельшас посмотрел на него. Увидел в глазах… Не клятву. Не гарантию. Но честность.
«Спасибо, брат.»
***
Идя в сторону дома, Игорь пораскинул мозгами насчёт планов на завтра.
Снова ехать в лес и тренироваться? Никакого желания.
Упражняться на прохожих в магии внушения? Тоже.
Уборка? Сделана.
Поиграть в комп? Тоже звучит как-то тухло.
В голове плескалось какое-то подобие пустоты. Ни одна мысль не хотела закрепиться и получить развитие.
В сознании Йельшаса была прямо противоположная картина. Вспоминался родной мир — в том сером, тихом и мёртвом виде, в каком он его запомнил. А затем воображение пыталось нарисовать ответы на вопрос: «Как мир таким стал? Что с ним произошло?»
Вспомнились обугленные деревья в лесу, с которых сыпался пепел. Они пострадали от огня. Огонь создал человек. Силу человеку дал… он.
«А вдруг… это был я?»
В груди бога сжалось что-то непонятное. Что-то такое, что раньше никогда не заявляло о себе. И в этот момент он познал кое-что новое. То, что у людей называется «страх».
Йельшас поднял взгляд и посмотрел на Игоря, идущего впереди. Тот уже успел приложить к уху телефон и с кем-то говорил:
— Привет… Предложение глянуть фильм ещё в силе?.. После выходных, значит?.. А как насчёт понедельника?.. В семь, понял… Договорились.
Богу было достаточно слышать лишь одного участника звонка, чтобы уловить смысл сказанного. Но внимание тут же переключилось обратно, к воспоминаниям и мыслям.
«Я не помню, стал ли причиной гибели своего мира. Но… Я не позволю себе разрушить и этот,» — озвучил он самому себе.
