Глава 1. Начало пути
Меня трясло от волнения, хоть я и пытался держать лицо. Всё-таки выезжаем в лесной дом. На целых две недели. Без учёбы, без правил, без чужих глаз. Только наша семья и Кирилл с родаками.
Площадка у дома отца уже пахла солнцем и горячим асфальтом. Старая Chevrolet Niva, слегка пыльная, но надёжная, стояла под клёном. Рядом Кристина — моя сестра. На ней была короткая клетчатая бежевая юбка, которая подчёркивала длинные стройные ноги, и лёгкая блузка, облегающая её тонкую фигуру. Из?под рюкзака, висевшего на одном плече, торчал какой?то ботанический справочник — привычный атрибут её аккуратного характера. На переносице — очки, сквозь которые она смотрела на мир слегка сосредоточенным взглядом поверх тёмной оправы.
Чёрные как смоль волосы были собраны в высокий хвост, и отдельные пряди мягко спадали на её лицо. Кристина только недавно вышла из детского возраста, и в её фигуре ещё чувствовалась юность — тонкая талия, изящные бёдра и аккуратная, скромная грудь, которая казалась особенно невинной в контексте её образа.
Со стороны она напоминала маленькую строгую учительницу, и именно так её часто воспринимали окружающие. Но я знал её всю жизнь и понимал, что это лишь маска. Наедине Кристина могла быть совсем другой — удивительно милой, тёплой и даже озорной, особенно когда позволяла себе сбросить эту вечную «серьёзность».
— Ну что, Крис, готова к приключениям?
Кристина поправила лямку рюкзака и ответила без лишних эмоций:
— Да. Сейчас проверю, ничего ли не забыла.
Она сосредоточенно заглянула в рюкзак и что?то тихо пересчитала про себя, полностью уйдя в свои мысли. Ну да. Типичная Кристина. Пять секунд рядом с ней — и снова чувствуешь себя девственником из старших классов. Что, впрочем, в моем случае недалеко от правды.
В этот момент подкатил чёрный седан. Дверь открылась, и из него вышел элегантный красавчик Кирилл.
— Егор! — улыбнулся он своей обворожительной улыбкой, подошел и крепко обнял меня. — Ты посмотри на нас! Свобода, брат! Лес, шашлыки, и, надеюсь, немного… плоти!
Я рассмеялся.
— Тебя только мясо и интересует.
— Ну не только, — шепнул он и кивнул в сторону Кристины. — Вот это — сочней, чем любой стейк. Твоя сестра, а? Ух, какая… Очки, юбочка, и вся такая “не подходи, убью” — чистый огонь. Я бы...
— Кирилл, — перебил я, — она тебя терпеть не может. И вообще, она моя сестра.
— Тем более, — хмыкнул он. — Это только добавляет огня. Такая серьезная, недоступная. Представляешь, если б она вдруг...
— Нет, — отрезал я.
Он хлопнул меня по плечу.
— Ну ты зануда. Но я всё равно люблю тебя, брат.
Сзади подошла тётя Аня. Мама Кирилла и по совместительству давняя подруга Маши — моей мамы. Как всегда, она была «главным экспонатом на выставке Ван Гога». Короткое летнее платье с сине?оранжевым узором соблазнительно обтягивало её фигуру и игриво колыхалось на ветру. Глубокое декольте тянулось в сторону пупка, оставляя минимум простора для воображения, и я был почти уверен, что под платьем не было лифчика — грудь вздымалась при каждом шаге слишком свободно и естественно, словно два пудинга, поданных на завтрак. Лёгкая ткань обнимала бёдра и изящную округлую попку, а к низу расширялась, создавая ощущение перевернутого подарочного букета. Только вместо цветов там была задница тёти Ани.
Широкополая соломенная шляпа оттеняла лицо и подчёркивала густые чёрные волосы, собранные в свободный небрежный пучок, из которого на плечи падали непослушные пряди. И, конечно, глаза. Чёрные, как омуты. Глубокие, дерзкие, тёмные — и в то же время влажные, почти наивные. Обрамлённые девчачьими, нелепо длинными ресницами, будто она только что вышла из сна… или из греха.
Аня могла быть кем угодно. Стоило ей взглянуть чуть сбоку, прикусить губу — и она становилась невинной девочкой, доверчивой, трогательной. Стоило ей поднять подбородок и расправить плечи — и вот уже пантера, голодная и внимательная, с каждым словом подкрадывающаяся к твоим слабым местам.
Аня подошла ближе, медленно снимая шляпу и встряхивая тёмные волосы, чтобы они мягко рассыпались по плечам. Она окинула нас с Кристиной своим фирменным обольстительным взглядом.
— Оу, вижу, детишки подросли, — протянула она, с улыбкой поправляя платье на бёдрах. — Кристина, Егор, рада вас снова видеть. Теперь вам и винишка можно наливать без зазрений совести.
Кирилл тут же оживился, сделав вид, что пытается спрятать довольную ухмылку.
— Вот это заявление! Аня, ты что, сама нальёшь? — внезапно включилась в разговор Крис.
— Может, и налью, если будете себя хорошо вести, — парировала она и добавила с многозначительным взглядом: — Хотя чего это я… в вашем возрасте хорошо вести себя — скучно.
Кристина слегка смутилась и опустила глаза, а я не знал, куда деть руки, только улыбнулся в ответ. Аня явно наслаждалась этим вниманием и лёгким замешательством, которое умела вызвать буквально парой фраз.
Сергей, мой батя, вышел на крыльцо, слегка прищурившись от яркого солнца. На нём была клетчатая рубашка с закатанными рукавами, выцветшие джинсы и ковбойская шляпа, которую он чуть поправил привычным движением — будто так делал всю жизнь. В руках он лениво крутил ключи от машины, и это выглядело куда более естественно и уверенно, чем любые попытки изображать «героизм».
Он стоял, прислонившись к перилам, и казался похожим на Индиану Джонса, который готов вот?вот отправиться в новое приключение. В его позе была какая?то хищная грация и абсолютное спокойствие человека, привыкшего всё держать под контролем.
— Ну что, все собрались? Погнали? — спросил он, не повышая голоса. Но даже так все сразу обратили на него внимание.
Аня подошла к нему вплотную.
— Серёж… — выдохнула она, обняла его крепко, уткнулась грудью в его грудь. — Как же я по тебе скучала.
Целует в щёку. Тонко, влажно.
Он выдержал это как камень, лишь приобняв Аню за талию как давнюю подругу.
— Андрей подъедет позже?
— Угу, у него дела. Но обещал вечером быть.
— Ладно. По пути заедем за Машей. Она ещё в школе. Последний же день перед отпуском.
Кристина приподняла бровь.
— А где она сядет? Нас пятеро. Машина не резиновая.
Сергей пожал плечами.
— Что-нибудь придумаем.
Кирилл, ехидно:
— Я могу сесть Крис на колени. Или она ко мне. Ради плотности посадки, так сказать.
Кристина смерила его холодом.
— Лучше в багажник. Там твоему уровню как раз и место.
Я тихо хихикнул. Кирилл же сиял:
— Вот это да. Обожаю, когда меня так отшивают. Ну скажи, Егор, какая у тебя секси сестрёнка. А мамка-то твоя, ого-го, как конфетка. Не представляю, как ты с ними живёшь под одной крышей в таком цветнике.
Я пожал плечами.
— Она, между прочим, тебе преподавала в прошлом году. Забыл?
— И что? Это делает её ещё горячее. Я до сих пор помню, как она вызывала меня к доске. Эта строгая юбка… И каблуки.
Отец уже сел за руль.
— По местам, ребята. Егор, Кирилл — назад. Кристина тоже туда.
Аня села вперёд. И как бы невзначай положила руку на плечо папы. У меня это вызвало странное чувство. Я прекрасно понимал, что у Ани нет тормозов — она всегда умела вести себя так, будто весь мир для неё. Но Аня же близкая подруга мамы. Разве так можно? Или я просто слишком наивный и в их мире это в порядке вещей?
Папа молча завёл двигатель.
Я сел позади, между Кириллом и Кристиной. Они мгновенно начали пикировку взглядами.
— Слушай, Крис, — снова за своё Кирилл, — ну, когда последний раз ты переставала быть серьёзной? Расслабься. Ты же вся, как тетрадка в линейку: ровная и строгая. Может, я помогу тебе немного… растерять ориентацию?
Кристина даже не повернулась:
— Ну да, ты поможешь. Человек с потерянной ориентацией — ведь это точно про тебя.
Я отвёл взгляд в окно. Машина тронулась.
И с каждой минутой пути я всё яснее понимал — эта поездка будет… интересной.
Глава 2. Ухабистая дорога
Мы подъехали к небольшому скверу. На столбе красовался круглый красный знак с перечёркнутой синей серединой — «остановка запрещена». Сергей посмотрел на него, ухмыльнулся и, заглушив двигатель, заметил:
— Никто не умрёт, если мы немного нарушим правила. Маша должна уже освободиться.
Меньше, чем через минуту мама появилась из-за кустов, и сердце у меня невольно дрогнуло. Мама никогда не была худой, но назвать её полной тоже язык не повернулся бы. Скорее — идеальные, спелые пропорции. Плавные линии бёдер, мягкая, но изящная талия и самая роскошная грудь среди всех девушек, которых я знал. Она выглядела так, словно сошла с плаката Октоберфеста, только вместо пива у неё в руках была папка с тетрадками — и от этого образ становился ещё более трогательным и живым.
На маме было светлое летнее платье с игривым кружевным подолом — совсем не школьный наряд, явно подготовленный к поездке, но на этот раз она, видимо, решила позволить себе послабление. Каштановые волосы, длинные, до самой попы, были аккуратно заплетены в две тугие косы, которые при каждом шаге слегка подпрыгивали. Иногда на лице Маши в солнечном свете проступали едва заметные веснушки, и это придавало ей какой?то особенной доброты и домашнего тепла.
