Глава 9. Утро откровений
Я проснулся от того, что в окно пробивался бледный лесной свет. Сначала не понял, где я — слишком яркие воспоминания о ночи не укладывались в голове. Я перевернулся на спину и уставился в потолок.
Ну и приснится же: баня, массаж, секс с мамой (!), подумал я. Что-то я вчера явно перебрал с вином.
Но все детали всплывали в памяти слишком отчётливо: тишина в доме, Маша на столе, её дыхание, потом она в ночнушке, поцелуй перед сном. Но в голове всё равно вертелась одна мысль: «Херня какая-то. Такого не может быть».
Я встал, умылся и пошёл на кухню. В доме уже что-то происходило. Слышались голоса, смех Ани, звон посуды.
Мама стояла у стола, разливая чай в кружки. На ней было лёгкое летнее платье до колена, тонкая ткань чуть прилипала к её фигуре, когда она двигалась. Она подняла на меня взгляд.
И всё. Одного её взгляда хватило, чтобы я понял: это было правдой. Не сон.
Мыслей в голове не осталось. Только сердцебиение.
В гостиной Кирилл сидел в кресле, как всегда, развалившись, и что-то рассказывал Кристине. Она была в светлой юбке и блузке и кивала рассеянно, будто слушала только половину его шуток. Аня принесла поднос с завтраком, на ней было яркое платье, и она выглядела так, будто ночь не могла её утомить.
— Ну что, выспался, герой? — Кирилл подмигнул, когда я подошёл.
Я поморщился
— С чего ты взял, что я герой?
— Да брось, — он усмехнулся. — Ты думаешь, я ничего не слышал? У тебя голос так срывался, что, наверное, медведи в лесу покраснели.
Я замер. Сердце ухнуло куда-то вниз.
— Ты… ты про что?
— Расслабься, — Кирилл хлопнул меня по плечу. — Я никому ничего не скажу. Но, Егор… — он ухмыльнулся. — Слушай, не перегорите там с Машей. Женщины любят загадку, понял? А ты уже смотришь на неё так, что весь дом в курсе.
Я отвёл взгляд, не зная, что ответить.
***
К полудню мы услышали звук машины. Потом вторую. Дом ожил, все вышли на крыльцо.
Сергей и Андрей поднялись по ступеням почти одновременно. Отец был в своей любимой рубашке и шляпе, как всегда уверенный и спокойный. Андрей — в тёмной рубашке с закатанными рукавами, сдержанный, с холодным взглядом.
Аня первой бросилась к Андрею, поцеловала его в щёку и что-то быстро зашептала. Он кивнул, обнял её за талию, как будто проверяя, что она здесь.
Папа подошёл к Маше, улыбнулся и ласково обнял её за плечи. Она чуть потянулась к нему, на секунду прикрыв глаза. Я отвёл взгляд.
И что теперь?
В голове снова звенела мысль: «Херня какая-то. Как теперь вести себя?».
Кирилл оказался рядом и тихо толкнул меня локтем:
— Ну, держись теперь, парень. Твоя «мармеладка» выглядит так, будто всё как обычно.
Я посмотрел на него зло:
— Заткнись, Кирилл.
Он только усмехнулся и пошёл в дом, явно наслаждаясь этой ситуацией.
А я остался стоять на крыльце, пытаясь понять, что будет дальше.
***
Мы все сидели за длинным столом в столовой. За тем самым столом… В доме пахло лесным воздухом, свежим хлебом и чаем. Все старались вести себя как обычно, но я не мог перестать ощущать тяжёлый ком в груди.
Отец шутил что-то про дорогу и ночной дождь, Аня заливалась смехом, Андрей молча кивал и то и дело бросал на неё взгляд. Кирилл рассказывал какие-то байки и с довольной улыбкой наблюдал, как все реагируют.
Я же не мог сосредоточиться ни на еде, ни на разговорах. Смотрел на маму и ловил себя на том, что каждое её движение будто врезается в память. Как она поправляет волосы. Как аккуратно откусывает кусочек хлеба. Как тёплая ткань платья скользит по коленям.
Она пару раз встречалась со мной глазами и тут же отворачивалась. Но я понял — она тоже помнит. И это был не сон.
***
После завтрака я нашёл Кристину у себя в комнате. Она сидела на кровати с книжкой, но по выражению лица было видно, что слушает всех вокруг и всё замечает.
— Крис… — я замялся на пороге. — Можно я с тобой поговорю?
Она подняла глаза и чуть приподняла бровь:
— Ого. Ты же обычно не приходишь ко мне вот так. Что случилось?
— Мне просто надо… ну… с кем-то поделиться. А ты вроде как… самый близкий мне человек. Я знаю, мы ругаемся часто, но… сейчас мне нужно выговориться.
Она отложила книгу и посмотрела серьёзно:
— Садись.
Я сел на край кровати и начал рассказывать. Сначала неуверенно, потом всё больше. Про баню, про маму в парилке, про то, как всё закрутилось.
Кристина слушала с широко раскрытыми глазами.
— О Боже мой… — только и смогла сказать она, прикрывая рот ладонью. — Продолжай!
Я сглотнул и продолжил. Она даже придвинулась ближе, как будто боялась упустить хоть слово. Я рассказал о том, что было в её комнате и столовой, и как я до сих пор не могу поверить, что это реально.
— Я, конечно, догадывалась, что наша мама — огонь… но, чтобы так… — выдохнула Кристина и прикусила губу.
Я вдруг заметил, что её рука скользнула под юбку. Я оторопел.
— Кристин?!
Она встретилась со мной взглядом, но не убрала руку:
— Что? Я просто… Господи, Егор, это же… Это так горячо. Я тогда в бане так и знала, что эта ваша обнаженка и заигрывания Кирилла чем-нибудь интересненьким да закончатся. Так и думала, что он кого-нибудь трахнет в тот вечер. Либо меня, либо маму. Но чтобы ты и наша мама... Это вообще огонь!
Я не знал, что сказать. Сердце колотилось.
— Как думаешь, она даст тебе ещё? — спросила Кристина тихо, почти шёпотом.
— Господи, Кристин! Как ты можешь такое думать?! Это же наша мама!
Она хмыкнула и откинулась на подушки, не прекращая себя ласкать:
— Ну, а ты бы хотел?
Я опустил взгляд в пол. Ответ был очевиден.
— Конечно хотел бы, — признался я. — Я только об этом и думаю. Весь день перед глазами… воспоминания от вчерашнего.
Кристина улыбнулась странной улыбкой и кивнула, будто приняла это как что-то естественное.
— Ну что ж, — сказала она тихо, — ты теперь не тот мальчик, которым был раньше.
Я не понял, что она имела в виду. Но от её взгляда по спине побежали мурашки.
— Кристин, я… — я схватился за голову. Сердце колотилось, ладони стали влажными. — Мы с мамой… это было… Это было очень неправильно! Господи, что я наделал?!
Кристина лежала на подушках, раскинув руки, и смотрела на меня так, будто мои слова её совсем не касались. Она медленно закрыла глаза и…
Я только сейчас заметил, что у неё под юбкой не было трусов. И я видел, как её пальцы порхают по её киске. Два пальца раздвигали её губки, открывая розовую плоть, а средний совершал круговые движение на клиторе. И всё это она делала, совершенно не стесняясь меня!
— Да брось, — её голос был ровный, спокойный, будто она говорила о чём-то обыденном. — Тебе понравилось. Маме, как я поняла, тоже понравилось. Это так… необычно.
— Кристин, ты не понимаешь! — я вскочил и начал мерить шагами комнату. — Если папа узнает… Он же… он же убьёт меня! Я вообще не знаю, как теперь на него смотреть! Это же… это же…
Она слегка приподняла голову и улыбнулась уголком губ:
— Егор, успокойся. Всё в порядке. Это случилось. И никто не умер.
Она посмотрела мне в глаза, когда я уставился на то, как она погружает два пальца в свою дырочку.
— Ну вот на свою сестру тебе нравится смотреть? На то, как она дрочит у тебя на глазах. Аааааа...
Внезапно она выгнулась и задрожала. Как будто моё наблюдение подтолкнуло её возбуждение. Её тихий стон прервал мои мысли. Я остановился как вкопанный.
— Кристин?! Ты… ты вообще… — я осёкся, не зная, как это назвать.
Она открыла глаза и посмотрела на меня с какой-то странной искренностью.
— Если хочешь, я тоже расскажу тебе маленький секретик, — сказала она, делая паузу между словами. — Я бы тоже… хотела… с отцом.
— ЧТО?! — я чуть не упал. — Ты что несёшь?!
— Ну а что? — она вздохнула, снова закрывая глаза. — Он такой весь мужественный. Настоящий взрослый мужчина. Да и я постоянно вижу, как они с мамой ласкаются. Такой, знаешь, пример подрастающему поколению.
Я сел на край кровати, не веря своим ушам. Мир явно сошёл с ума.
— Блин… как бы я хотела с ним, как ты с мамой, — сказала Кристина, на её губах появилась мечтательная улыбка. — Ммм… Всё бы отдала, чтобы ощутить его горячий член в своей киске... и во рту... и может еще где-нибудь.
Я уставился на неё:
— Ты сейчас серьёзно?!
Она слегка приподнялась и заглянула мне в глаза:
— А знаешь что? Если бы отец… трахнул меня, то вы с мамой были бы квиты. Может, Кирилл и мне поможет…
— Кристина! — я поднялся, но в голове было ощущение, будто я попал в другой мир. — Ты слышишь, что говоришь? Ты совсем…
Она улыбнулась ещё шире и снова откинулась на подушки, словно мои слова были для неё пустым звуком.
