— Как и от твоего, любимая…
Я провела кончиками пальцев по её лобку, чувствуя, как под ними влажная мягкость откликается на ласку. А она в ответ наклонилась, провела языком вдоль моего соска и, усмехнувшись, вдруг замерла, уставившись куда-то за моё плечо.
— Ой, смотри, — прошептала она, — кажется, он сейчас…
Я обернулась и успела только заметить, как тело Фэда резко дёрнулось, пальцы вцепились в подушку под ним, а лицо исказилось от волны почти болезненного блаженства.
— Нэт, стой… я сейчас…!
Но Нэти либо не услышала, либо — что куда вероятнее — просто не захотела останавливаться. Её движения только ускорились, голова ритмично двигалась вверх-вниз, губы крепко обхватывали ствол, а ладонь прижимала основание — и…
Он не выдержал.
Тело его выгнулось, будто в судороге, и с громким, сдавленным стоном он разрядился — мощно, не сдерживаясь, будто выпускал не только напряжение, но и все мысли. Теплая, вязкая сперма хлынула толчками, заливая губы, щёки и даже волосы Нэти, которая рефлекторно отдёрнулась, моргнув и растерянно хлопая глазами.
— Охренеть… — только и выдохнула я, не удержавшись от лёгкого смешка.
Лисса рядом прыснула в голос.
А Фэд… бедный, он откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза и выдыхая, как будто пробежал марафон. Щёки его пылали, грудь ходила вверх-вниз. Он был прекрасен в своей потерянности.
А Нэти… стояла перед ним, облизнув губы, с капелькой на подбородке и озорным блеском в глазах. Смущённая, но довольная.
— Ну, теперь ты точно часть клуба, — сказала Лисса, коснувшись плеча подруги.
— Добро пожаловать в безумие, — добавила я, приобнимая Нэти за талию, — Ты только посмотри на него… Думаю, он уже готов подписать контракт на вечную службу.
И в комнате повисло сладкое, ленивое молчание, в котором всё: смех, запах тела, шоколада и вина, следы безумной игры и послевкусие удовольствия. Всё, ради чего мы играли.
