Я повернулась к зеркалу. На нём был пар от горячей воды. Протерла середину ладонью — и увидела своё отражение. Растрепанная. Шея в засосах. Грудь в пятнышках. Взгляд… усталый, но блестящий.
Повернув кран, я встала под душ. Тепло окутало плечи, и мне вдруг захотелось остаться так надолго — чтобы вода смывала не только остатки сна и слизи с бедер, но и разом очистила от мыслей, от сомнений, от перегретого тела.
Пальцы лениво скользили по коже, и всё во мне отзывалось этим простым жестом. Вчера мы сорвали себя до самой сути. Не осталось ни привычных ролей, ни стыда, ни «нельзя». Только мы, трое, и наша страсть. Я чувствовала следы их губ и пальцев в каждом изгибе тела. Всё ещё ощущала, как вибратор проникает, как язык ласкает, как внутреннее напряжение вспыхивает и гаснет.
Но... что это было?
Мысли были как пара в зеркале — неясные, расплывчатые. Я понимала, что всё это — момент, вспышка, юность, гормоны. Тело хочет — и мы даём. Душа не возражает. Но долго ли это продлится?
Горячая вода стекала по телу, обволакивая меня паром, словно я вернулась в утробу, где всё ещё можно не думать о том, кем ты должна стать. Я стояла, прижав лоб к прохладной плитке, чувствуя, как между лопатками медленно собираются капли, как тепло стекает по животу, по бёдрам, по коленям. Душ жужжал размеренно, почти укачивая.
Как будто ночь никогда не закончилась.
Я закрыла глаза и постаралась не вспоминать. Или наоборот — позволить себе вспомнить всё, но не впасть в те чувства, в которые слишком легко было утонуть. Не в возбуждение — в нежность, в связь. В зависимость от этих двух тел, от их запахов, губ, от теплоты, которой они делились со мной как сестра, как любовница, как подруга. От того, что мне больше не нужно было притворяться. Ни перед ними, ни перед собой.
А ведь это просто гормоны, да?..
Наверное. Смешное оправдание. Или объяснение? Мы молодые. Восемнадцать. Почти на грани настоящей взрослости. Уже не дети, но и не взрослые. Мы делаем всё впервые — и оттого жадно. Всё трепещет в нас, всё хочется прожить до последней искры. Но я понимаю — это не навсегда. Когда-нибудь всё изменится. Когда-нибудь…
…у нас будут мужья? Дети?..
Я чуть усмехнулась, склонив голову под поток. Дети. Стоп, не неси чушь, Курай. Для начала — хотя бы стать женщиной. Полностью. Настоящей. А не просто той, что играется с формами. Я знаю, я знаю: мы взрослеем. Быстро, может — слишком быстро. И наши тела говорят за нас громче любых слов. Но вот внутренне — я всё ещё как будто пробую всё это на вкус, на слух, на ощущения. И секс — это тоже опыт, не финал.
А моя невинность… это что вообще значит теперь?
Я немного терялась. С одной стороны — мы уже делали многое. Почти всё. Но внутри всё равно оставалась странная граница. Может, не физическая, а… символическая. Что-то, что я всё ещё не отдала. Или берегу. Или просто не готова назвать иначе. Смешно, но я даже не уверена, хочу ли я отдать это парню, девушке… или сразу обоим.
Я ведь… не ставила себе ограничений. Если тянет — почему нет? Я люблю близость. Люблю кожу. Люблю, как руки скользят по спине. Мне важен не пол, а чувство. Состояние. Энергия, которая течёт между нами. Наверное, это и есть бисексуальность — но мне даже слово кажется слишком узким.
Насколько далеко я могу зайти?
Именно этот вопрос пугал. И возбуждал. Я знала — есть во мне эта грань. Та, что любит риск, любит попробовать, коснуться, заглянуть за запретное. Но я не хочу потерять себя. Не хочу, чтобы всё стало просто набором телесных актов. Я хочу, чтобы за этим стояли чувства. Связь. Как сейчас — между нами троими. Это ведь больше, чем просто секс.
Но сколько ещё так продлится?
Я знала: когда-то нам придётся жить своими жизнями. Мы не сможем всегда быть вместе. Не сможем спать в одной постели, хихикать на крыше, дышать друг другом. Хотя… с Лиссой — всё сложнее. Мы с ней как будто неразделимы. Не телом — сутью. Я не представляла, как мы можем быть далеко друг от друга. Возможно, первые годы… мы действительно не разъедемся.
Вода шумела ровным потоком, уже не просто омывая тело — смывая тревоги, стирая следы сна и ночи. Но чем чище становилась кожа, тем глубже открывались мысли. Словно горячая струя вымывала наружу то, что пряталось в уголках сознания.
Невинность…
Смешное слово. Старомодное, будто из чужой жизни. У нас с девчонками — было многое. Мы исследовали друг друга, касались, ласкали. Мы знали вкус своих тел, знали, где и как приятней, знали, как сделать друг друга мягкими, слабыми, дрожащими. Иногда мне казалось — мы знаем про секс больше, чем некоторые взрослые пары.
Но при всём этом… у нас не было парней.
Ни у меня. Ни у Лиссы. Ни у Нэти. Не так, чтобы по-настоящему. Не просто флирт, не просто прикосновения сквозь одежду. А… чтобы тело к телу, кожа в кожу. Чтобы чувствовать, как внутри тебя кто-то другой — чужой, но родной в этом миге.
Я никогда не чувствовала, как член входит в меня. Никогда не смотрела в глаза парню, лежа под ним, раскрывшись. И от этого внутри будто жгло — не от страха, нет. От желания. От того, что это ещё неизведанное. Я хотела знать. Хотела попробовать. Хотела почувствовать, что же там такого, что делают из этого целый культ.
И в то же время…
Я не могла представить, что рядом будет мужчина — но не Лисса. Что она не будет лежать рядом, не будет смеяться, шептать, целовать, щекотать. Как я смогу быть без неё, если однажды она полюбит кого-то по-настоящему?
Лисса — это не просто сестра. Это не просто подруга. Это я. Моя половинка, моё зеркало, моя тень и свет. И даже сейчас, когда мы делим постель и дыхание с Нэти, всё равно внутри меня Лисса — первая. И всегда была.
Но ведь и у неё будет свой парень. Или мужчина. Свой мир. Своя жизнь. Свой секс.
Я вдруг почувствовала, как горло сжалось, а глаза стали влажными — не от пара. А от этой безумной, щемящей мысли: в её будущем может не быть меня.
Может быть он — тот, кто будет рядом с ней. Кто будет держать её за руку, засыпать с ней. Кто будет знать её запах, её стоны, её вкус. Кто будет видеть, как она плачет, когда ей больно, или дрожит от оргазма, когда ей хорошо. А я?
Я останусь воспоминанием?
Один из тех моментов, что были в юности, "пока не началась настоящая жизнь"? Лисса же всегда была более открыта. Бесстрашная. Она сможет влюбиться. Она сможет уйти. Оторваться.
А я?
Смогу ли я любить мужчину, если рядом нет её? Смогу ли быть с кем-то, не сравнивая? Или наоборот — впустить в нашу связку ещё одного? Может, где-то есть кто-то, кто примет нас обеих. Кто поймёт. Кто не испугается. Но вдруг — таких нет? И тогда что?
Я буду бояться терять её каждый раз, когда она кого-то поцелует.
Смогу ли я отпустить? Смогу ли не ревновать?
Смогу ли сама быть с парнем и не чувствовать, что предаю?
Или наоборот — я просто привыкну. Ко взрослой жизни. К тому, что у всех есть партнёры, семьи, дети.
Дети…
Вчера я уже думала об этом. Сегодня — снова. Мысли возвращаются. Не потому что я хочу ребёнка. Просто… я понимаю, что взросление — это не только о свободе. Это и про ответственность. Про решения. Про то, что однажды я проснусь, и на подушке рядом будет не Лисса, а кто-то другой.
А Лисса будет в другом доме. С другим. С ребёнком? С новой жизнью. А меня там не будет. Потому что… потому что так и должно быть.
Я вдруг поняла — внутри меня всё ещё живёт страх.
Страх потерять эту связь.
Не секс. Не ночи. Связь.
Та, что без слов. Когда ты видишь лицо и понимаешь, что чувствует другой. Когда ты двигаешься в такт, не договариваясь. Когда ты знаешь, что если тебе плохо — тебя обнимут. Даже если ты просто молча сидишь на полу.
Я не хочу терять это.
И пусть я взрослею. Пусть мне уже восемнадцать. Пусть у нас будут мужчины, семьи, карьеры, даже, может быть, дети.
Но я не хочу потерять её.
Я вышла из душа, всё ещё не до конца проснувшаяся, с мокрыми волосами, залипающими к спине и груди, и паром, который щекотал кожу, как тёплое дыхание после ночного безумия. Горячая вода смыла остатки сонного оцепенения, но в голове продолжали крутиться мысли. Не навязчивые — скорее липкие, как капли на висках. Мысли о нас. О том, кем мы стали. О том, кем, возможно, станем. О том, что будет дальше, когда мир снова войдёт в своё привычное русло, а наша маленькая, обнажённая вселенная распадётся на части.
И тут по голой бедре кто-то легонько — почти шлёпком — ударил, и я вздрогнула, резко вернувшись в реальность.
— Засранка, — хмыкнула Лисса, весело подмигнув и проходя мимо. — Первая в душ свалила, как будто самая чистенькая!
Я не успела ответить. Она уже скрылась за дверью ванной, и оттуда почти сразу раздалось:
— Боже, девочки, тут такой гель! Как будто манго со сливками! А вода! Го-ря-ча-я! Ммм!
Я засмеялась и мотнула головой, стряхивая последние капли. Волосы щекотали плечи, полотенце уже не спасало от прохлады. Я бросила его на край кровати и направилась на кухню, где уже слышались звуки перемещаемой посуды — Нэти возилась с завтраком.
Она стояла у плиты в одной только улыбке — такой знакомой, родной, домашней. В её движениях была мягкая бодрость, как у кошки, только что проснувшейся и решившей приготовить завтрак всей стае. Я подошла сзади, приобняла за талию, зарылась в её ещё влажные волосы.
