Я кивнула.
— …когда ты втягивала… не глубоко… но с усилием. И… язык… когда он скользил по нижней части… снизу… там чувствительно.
Я, не отрывая взгляда от его лица, облизала губы, затем медленно провела языком вдоль ствола, именно снизу, от основания к головке. Он дёрнулся. Я повторила движение — чуть медленнее. Затем обхватила его плоть губами, неглубоко, но втянула воздух, создавая мягкое давление. Его колени задрожали.
Я отстранилась.
— Так?
Он кивнул слишком быстро.
— И ещё… — сказал он почти шёпотом, — …когда ты просто смотришь… вот так… снизу… с глазами… это сводит с ума.
Я улыбнулась не сладко, а дерзко.
— Тогда смотри внимательно.
И продолжила. Сжимала и отпускала. Касалась пальцами венки. Проводила ногтем, как тогда. Брала головку в рот и втягивала — с той самой силой, о которой он говорил. Ласкала языком низ — плавно, нежно, как он просил. А потом — просто смотрела. Поднимала взгляд снизу вверх, не прерывая движений. Он дышал всё тяжелее. Его пальцы сжались в воздухе, будто он не знал, куда деть руки.
Я старалась не из страсти. Не потому, что хотела сама. А потому, что мне нравилось учиться. Понимать. Вникать. Давать — не телом, а вниманием. И потому, что он мне это доверил. Это тоже было своего рода интимностью.
Когда он тихо простонал моё имя, я только сильнее сжала его игрушку и облизала её с наслаждением, шепча:
— Хороший мальчик, Марк… Продолжай. Говори. Я сделаю всё, что ты пожелаешь.
Он всё ещё стоял передо мной, его лицо пылало от волнения, а глаза были полны удивления от моей быстрой реакции на его слова.
Его пальцы осторожно коснулись моих волос, словно он боялся меня потревожить. Но это прикосновение не вызвало у меня отвращения, напротив, оно наполнило меня каким-то особенным чувством. Нежностью? Благодарностью? Я не могла точно определить. Но мне это нравилось.
Так же, как и слышать, как он шепчет моё имя — не как призыв, не как команду, а словно молитву или признание.
— Курай…
Я вздохнула, почти растаяла от его голоса. И снова обхватила его член ладонью, скользя вверх и вниз по влажному, напряжённому стволу, чувствуя, как он пульсирует в моей руке. Мои губы играли с ним, то обхватывая, то отпуская, лаская язычком у самого основания, у венки, у чувствительной нижней стороны. Он то замирал, то дрожал от этих прикосновений, и мне это нравилось.
Не потому, что я испытывала физическую жажду. Нет. Я больше не была в том жгучем состоянии, что раньше. Я была лёгкой, наблюдающей, играющей. Мне нравилось слушать его дыхание, чувствовать его напряжение, угадывать, насколько близко он к краю. Мне нравилась идея того, что я могу его туда довести. Не потому, что должна, а потому что могу.
Он шептал, подсказывал, а я училась. Не просто ласкать — понимать, чувствовать. Он говорил, что любит, когда губы прижимаются к самой головке, когда язык касается кончиком венки. Я делала это — и видела, как его дыхание сбивается, как он запрокидывает голову. Это было почти танцем — я водила, а он следовал, весь отданный мне.
И в какой-то момент, почувствовав, как он напрягается совсем близко к грани, мне вдруг захотелось немного пошалить. Совсем немного. Как знак, как точка в сегодняшней истории. Что-то между проделкой и жестом признания.
Я легко поднялась с колен, вода по-прежнему стекала по моей спине. Его плоть осталась в моей руке — горячая, пульсирующая, почти дрожащая. Я придвинулась к нему вплотную, и наши губы встретились в неожиданном, мягком, медленном поцелуе. Его руки опустились мне на талию, и я не стала отстраняться. Мы целовались — без спешки, без дикого огня, просто с ощущением чего-то очень близкого.
А в это время моя ладонь продолжала двигаться — вверх и вниз, ритмично, чуть сдавливая, поглаживая. Я провела головкой его члена по своему лону — сначала по верхним губкам, потом по нижним, давая ему ощутить мою горячую влагу, немного погружая головку внутрь, обхватывая ее своим теплом. Он ахнул — тихо, прерывисто, и я почувствовала, что вот-вот...
Я не заметила ничего. Ни малейшего движения воздуха, ни шороха. Я не знала, что Лисса вернулась.
Она, как позже призналась, сразу же бросилась в комнату, как только увидела нас в ванной. И не просто вернулась, а с телефоном в руке, уже включив камеру. И как же по-сестрински точно она поймала момент, когда я слегка развела бёдра и прижала Марка ближе, направляя его горячую головку к своему влажному, приоткрытому лону.
Я чувствовала его дрожь. Смотрела в его глаза. Его лицо, полное восторга, испуга, удивления и желания, было настолько ярким, что у меня самой сердце пропустило удар. И в этот момент всё произошло.
Белесые, горячие струи вырвались из него почти рывком — я успела лишь немного податься вперёд, и первые капли ударили прямо в мой чувствительный вход, обжигая кожу и разбрызгиваясь по лобку и внутренней стороне бёдер. Ещё и ещё — потоки били в меня, касаясь губок и оставляя на них следы густой, тёплой спермы.
Я прикусила губу и улыбнулась — не от возбуждения, нет. От... вкуса момента. Он был таким настоящим. Таким... живым. Как будто это был наш ритуал завершения. Он — весь дрожащий, потрясённый, раскрывшийся до конца. Я — принимающая, позволяющая, ведущая. Без слов. Без обязательств. Просто потому, что нам захотелось.
Я всё ещё держала его в руке, пока он трепетал, пока последние капли стекали по его стволу. И только тогда я подняла взгляд и увидела в проёме двери Лиссу с телефоном на уровне глаз. Она была самодовольной, как никогда. И написала:
— Память на века.
— Лисса! — выдохнула я то ли в ужасе, то ли в восторге.
— Ну что? Ты прекрасна, Кири. А выражение лица Марка... — Она рассмеялась. — Бесценно!
Марк всё ещё не мог вымолвить ни слова. А я смотрела то на него, то на сестру и чувствовала, как смех распирает меня изнутри. Смех, лёгкость, тепло. И это был конец. Прекрасный, невозможный, идеальный финал нашего невероятного дня.
И я ни о чём не жалела.
________________________________________________________________
Лисса.
Я не успела сдержать довольный смешок, когда увидела, как Курай, не теряя своей игривости и дерзости, взяла свежие трусики со стола и уверенно обхватила член Марка, словно ручку чемодана, собираясь вести его за собой. От этого жеста мой смех стал ещё звонче и веселее, а выражение лица Марка стало ещё более комичным. Он был ошеломлён и растерян, но это только добавляло ему очарования.
— Ты там это! Не наделай мне племянников! — крикнула я им вслед, не удержавшись от искреннего смеха, который эхом разнёсся по комнате.
— Да ну тебя, вредина, — звонко рассмеялась Курай, поворачиваясь ко мне и кокетливо улыбаясь, прежде чем скрыться в ванной. Щёки Марка залились румянцем, а его орган от этого только окреп, вызывая у меня новую волну смеха. Ох, мужчины — такие милые и предсказуемые в своей реакции!
Оставшись одна, я потянулась, выгибая спину, и почувствовала, как приятная лень и расслабленность разливаются по моему телу. Кожа ещё горела от недавних ласк, лёгкие мурашки пробегали от каждого движения воздуха. Чувствуя себя совершенно свободной и невесомой, я медленно поднялась и, потягиваясь, направилась на кухню.
Кухня встретила меня прохладой, и я подошла к холодильнику, лениво открывая дверцу и обводя взглядом его содержимое. Холодный воздух приятно коснулся кожи, заставив меня вздрогнуть и ощутить нежную чувствительность своих сосков. Не раздумывая, я схватила ближайший пакет с соком и, запрокинув голову, начала пить прямо из горлышка, наслаждаясь свежестью и прохладой, которая разливалась внутри. Несколько ледяных капель сока сорвались с пакета и упали мне на грудь, вызвав короткий, резкий вдох и лёгкий смех. Я не стала их вытирать, лишь улыбнулась про себя, позволяя им стекать ниже, ласково щекоча кожу.
Наконец утолив жажду, я закрыла холодильник и вернулась обратно в комнату, прихватив телефон со стола. Опустившись в кресло и уютно поджав ноги под себя, я включила музыку на минимальной громкости — мягкую, расслабляющую мелодию, которая идеально вписалась в моё настроение. Я рассеянно скользила пальцем по экрану, лениво просматривая уведомления и сообщения в чатах, не вчитываясь особенно, а просто погружаясь в собственные мысли, позволяя себе спокойно и неторопливо пережить заново этот невероятный день.
На экране мелькали сообщения из чата класса — привычная смесь мемов, шуток и чьих-то жалоб на усталость после очередного задания. Я улыбнулась, вспоминая, как недавно мы с Кури точно так же жаловались, а потом сами смеялись над своей ленью. Дальше — чат нашей танцевальной группы: обсуждения репетиций, мелкие споры, которые мне сейчас казались такими далёкими и забавными. Танцы были моей страстью и отдушиной, моей возможностью быть собой, и я невольно задумалась, как много времени теперь занимает моя другая страсть — Курай.
Несколько личных сообщений от друзей и подруг, короткие диалоги, улыбки, просьбы встретиться на выходных. Затем — уведомления от пабликов рок-групп, которые мы с сестрой обожали, и ссылки на новые танцевальные выступления. Всё это казалось сейчас таким приземлённым и в то же время милым, будто напоминало мне о другой, привычной жизни, где я была просто Лиссой, без этой невероятной чувственности, которую мы с сестрой открывали в себе с каждым днём всё больше.
И вдруг на экране появилось сообщение от Нэти. Мгновенно, с какой-то особой теплотой и внутренним трепетом, я открыла его и увидела ссылку на тот самый модельный дом, о котором она говорила сегодня днём. «Вот ссылка, посмотрите сами! Я очень вас там хочу видеть, красавицы!» — подписала она, добавив несколько игривых эмодзи.
