Губы Лиссы медленно спускаются ниже. Ключицы. Верх груди. Она задерживается у сосков, целует их, потом захватывает губами один, втягивает, языком проводит по ареоле. Мягко, настойчиво. Я не могу сдержать стон — грудь словно пульсирует под её губами.
Я отвечаю ей — провожу руками по её телу, ласкаю её грудь, сжимаю пальцами, чувствуя упругость, мягкость, и в то же время нарастающее возбуждение, как у неё замирает дыхание.
Потом она опускается ниже — по животу, по внутренней стороне бедра. Её волосы щекочут мои бёдра, и я непроизвольно раздвигаю ноги шире, открываясь ей. Моя пещерка уже влажная, горячая, и я чувствую, как воздух касается её поверхности, как капелька желания медленно стекает.
И вот — язык. Она касается моего бугорка, нежно, будто пробует. Легонько водит по нему кругами, то нажимая сильнее, то едва касаясь. Я вскрикиваю — коротко, сладко. Потом её пальцы раздвигают мои лепестки, и я ощущаю, как она входит вглубь — одним, потом двумя пальцами. Мягко, скользко, глубоко. Я захватываю её волосы, вжимаюсь в ковёр, бёдра дёргаются навстречу. Она то ли улыбается, то ли просто знает: мне хорошо.
Я тону. Тону в её глазах, в этом безмолвном, но полным желания взгляде. Всё в Лиссе сейчас — зов, искра, обещание. И я не могу не отозваться.
Но потом… я не могу просто лежать. Я хочу её тоже. Я меняюсь с ней местами, опрокидываю на спину, нависаю, и теперь моя очередь. Я целую её грудь — вгрызаюсь, почти ревниво, ощущая, как она выгибается подо мной. Моя рука уже между её ног. Она вся — влажная. Я чувствую жар её промежности, её лепестки влажные, нежные, мягкие. Я нахожу её точку и начинаю ласкать. Пальцем. Потом губами.
Мои руки обвивают её, я притягиваю её ближе, ощущая, как её кожа касается моей. Живот к животу. Грудь к груди. Горячее, гладкое, обнажённое тело в теле. Я задыхаюсь от волнения, от предвкушения — от того, как сильно я её хочу.
Наши губы сливаются. Мягко, но жадно. Я чувствую, как она жадно тянет мой нижний край, потом впивается языком глубже, заставляя меня застонать сквозь поцелуй. Я отвечаю ей, языки сплетаются в танце, в борьбе, в нежности, которая не знает предела. Мои пальцы скользят по её бёдрам, касаясь упругой кожи, гладкой, влажной. Я обвожу линию ягодицы, чуть сжимаю, вызывая в ней тихий вздох.
Мой язык входит в неё, танцует внутри, скользит вверх, касается чувствительной точки, а пальцы продолжают ласкать. Она извивается, прижимает мои плечи, стонет всё громче.
Лисса резко перехватывает инициативу. Она мягко, но решительно накрывает моё запястье, прижимает его к полу, в то время как вторая её рука ложится на мою грудь. Она проводит большим пальцем по моему соску — медленно, дразняще, слегка надавливая. Он тут же твердеет. Я выгибаюсь, вжимаюсь в её руку, губы снова тянутся к ней.
— Ты моя… — шепчет она, и я с радостью тону в этом. Да. Полностью. Я твоя.
Она опускается ниже. Её губы сначала прижимаются к моей шее, оставляя горячие влажные поцелуи, потом медленно, тягуче сползают вниз. Она целует мою грудь, то левую, то правую, задерживаясь на сосках, втягивая их губами, обводя языком, прикусывая. Я не могу сдержать стон — он вырывается сам. Каждое прикосновение отзывается между ног, где уже влажно, где пульсирует и просит.
Её рука опускается вниз — легко, уверенно. Она касается моего лобка, проводит пальцами по тонким светлым волоскам, потом чуть глубже — в складки, где я уже трепещу от желания. Её средний палец касается лепестков — они такие чувствительные, влажные, приоткрытые. Она скользит между ними, задерживаясь на бугорке, тёрт мягко, круговыми движениями, нажимая в нужных точках.
Я вскрикиваю, громко, стыдливо, но не в силах остановить. Тело вздрагивает, волна возбуждения захлёстывает. Но она вдруг — останавливается.
— Тише… — шепчет она, целуя мой живот. — Не сразу. Не отдайся слишком быстро.
Она меняется. Поднимается, смотрит сверху вниз, её лицо озарено мягким блеском желания. Теперь я не могу иначе. Я переворачиваю её. Моя очередь.
Я сползаю по её телу, целуя каждую дюйм кожи. Её шея — горячая. Грудь — такая упругая и отзывчивая. Я захватываю сосок губами, втягиваю, пока она не дёргается, не выгибается. Я продолжаю. Ласкаю, шепчу, укус. Её стоны — музыка, моя награда.
Наконец, я добираюсь до её промежности. Она раскрыта. Лепестки влажные, чуть вздрагивают. Я провожу языком вдоль — снизу вверх, медленно, и ощущаю, как её тело буквально подаётся мне навстречу. Я целую её бугорок, втягиваю его губами, вращаю языком, пока она не кричит. Я чувствую, как её пальцы сжимают подушку, как она приподнимает бёдра, хочет больше, глубже.
Но я знаю. Мы не спешим.
Я останавливаюсь. Перехожу на поцелуи по внутренней стороне бедра. Она дёргается, задыхается. Мы снова меняемся.
Она скользит вниз по мне, и её язык касается моего бугорка. Он горячий, живой, искусный. Я ощущаю, как он скользит внутри, мягко, точно, и её пальцы проникают в меня, плавно, чувственно. Сначала один. Потом два. Она знает мой ритм. Она доводит меня до грани, чувствует, когда я почти… и тогда сбавляет.
Я делаю с ней то же самое. Мы то и дело меняемся местами — теперь я сверху, теперь она. Я сижу на её лице, она впивается в меня языком. Потом она садится на меня, раздвигает мои бёдра и опускается — губами, языком, пальцами, всем телом. Мы не можем остановиться. Мы дразним друг друга, словно знаем все тропинки.
— Лисса… — шепчу я. — Сейчас…
— Я знаю… — она дрожит. — Я тоже…
Мы ложимся бок о бок, ноги переплетены, руки между ног, пальцы ласкают друг друга, одновременно, в одном ритме. Я чувствую её под пальцами — горячую, скользкую, открывшуюся полностью. Я вхожу в неё, как она — в меня. Мы двигаемся, нежно, но всё быстрее, всё сильнее.
Губы встречаются. Мы целуемся, дрожим, стонем.
— Да… да… сейчас… — хриплю я, и вижу в её глазах то же самое.
— Да… — шепчет она. — Ещё… Курай, я…
— Вместе… — шепчу я, прижимаясь сильнее.
И мы сливаемся. В один стон, в один толчок. Наши тела дрожат. Спазмы проходят волной — по животу, по ногам, по груди. Мы больше не разделимы.
Я замираю, тяжело дыша. Её лицо рядом. Глаза прикрыты, губы приоткрыты. Я целую их, нежно, и ложусь рядом. Мы — одна. Сёстры. Любовницы. Души.
Взрыв.
Мы замираем, прижавшись, и волна оргазма накрывает нас одновременно. Мощно. Неудержимо. Спазмы проходят по всему телу, от кончиков пальцев до губ, от грудей до глубины наших центров. Мы выгибаемся, дрожим, теряемся в этом огне.
И только потом, спустя несколько секунд, мы расслабляемся. Обнявшись. Дыхание рваное. Кожа мокрая. Сердца стучат — в унисон.
Я целую её в висок.
— Je t’aime, — выдыхаю я.
Она улыбается и шепчет:
— Я тоже.
_____________________________________________________________________________________
Лисса.
Я лежу, не шевелясь, почти растворяясь в ковре, в её теле, в остаточном пульсе только что пережитого. Всё во мне будто отключилось и одновременно зажглось — каждая мышца, каждая клеточка, каждая капля под кожей. Мысли... плавные, вялые, как если бы я плыла под водой, и сверху доносились лишь отголоски реальности.
Рядом — Курай. Она лежит на боку, повернув лицо ко мне. Щёка упирается в согнутую руку, на губах — мягкая, счастливая, даже немного глупая от блаженства улыбка. Волосы растрёпаны, один локон прилип к виску, а грудь приподнимается в медленном, ровном дыхании. Я невольно любуюсь ею, замирая в этом безмолвном восторге — как легко она отдаётся чувствам, как её тело откликается, как естественно мы звучим в унисон. Это... магия. Настоящая, наша.
И вдруг она, не открывая глаз, говорит сквозь полуулыбку:
— И всё-таки ты затащила меня в постель…
Я хмыкаю, не выдерживая.
— Я? По-моему, всё было как раз наоборот. И даже не в постель — а на пол! — отвечаю я, потянувшись, чтобы прижаться бедром к её бедру. — Хотя… если хочешь, можем переместиться и на кровать. Второй раунд?
Курай открывает один глаз, смотрит на меня лукаво, но с тем типичным для неё теплом, в котором всегда есть немного нежного сарказма.
— Постель может... но не сейчас, — говорит она, тихо выдыхая. — Для начала — душ. Потом надо будет созвониться с Нэти. Встретиться. Мы ведь собирались обсудить, что роль Чёрного лебедя возвращается мне... и заодно — кастинг, на который ты затащила её, а потом и меня.
Я прикрываю глаза, улыбаясь шире. Как же она любит припомнить. Хотя именно она вечно сопротивляется в начале, а потом — погружается с головой. Типичная Курай. Сначала «нет», потом «да», а в итоге — «ещё».
— Хочешь сказать, что я во всём виновата? — фыркаю я, проводя пальцем по её талии. Её кожа ещё тёплая, после всплеска и жара. — По-моему, это тебя именно Нэти уломала пойти с ней на кастинг, а ты уже потом — меня. А потом, между прочим, обе затащили её в душевую.
Она посмеивается, мягко толкаясь лбом в мою ключицу.
— Ну, ладно… может, мы все друг друга затащили. Зато теперь втроём веселее. И… как-то правильно. Ты не замечала?
Я киваю. Конечно замечала. Нэти — словно мягкий мостик между нашими более дерзкими и яркими сторонами. Она — контраст и дополнение. Трепетная и открытая, готовая попробовать, но не давящая. И сегодня мы точно не обойдёмся без неё.
