Мы открыли окно — ноябрьский воздух ворвался в комнату, бодрый, но не ледяной, скорее свежий. И я вдруг подумала: "Вот бы сохранить это чувство. Чтобы оно не растворилось, не стёрлось временем или чужими словами."
Но, наверное, так и будет. Всё уйдёт — и этот запах кофе, и пятна на трусиках, и голос Лиссы, шепчущий что-то о «прогулке по морозу без лифчика». Мы повзрослеем, начнём жить раздельно, появятся работы, мужчины, тревоги и пелёнки. Всё изменится.
Но пока этого нет.
Пока есть только эта комната, эти мы, и смех, от которого в груди становится спокойно. И этого — пока — достаточно.
Мы вышли на улицу, как троица богинь из древнегреческого мифа, только в джинсах, ботинках и с каплями ещё не до конца высохших волос. Воздух был свежий, почти прозрачный — ноябрь, конечно, но не из тех, когда всё серое и унылое, а наоборот — яркий, солнечный, с лёгким золотом на мостовой, с дымком из труб, с ароматами кофе из проезжающего фургона.
— Ну что, куда? — спросила Лисса, закидывая на плечо сумку и прихлопывая по ней ладонью. — Магазины? Прогулка по Невскому? Плевки с мостов в Фонтанку?
— Может, начнём с того, что просто пройдёмся? — предложила Нэти, поправляя шарф и немного прищуриваясь от солнца. — Потом по обстоятельствам.
Мы шли мимо людей, шумных улиц, витрин, тёплых паров из кафешек, мимо девушек с капучино и мужиков с шавермой, мимо бабулек с газетами и бомжей с глазами, полными прожитой жизни. Город жил — шумно, ярко, сочно. И мы в нём — как будто на другой частоте. На своей. Особенной.
— Смотри! — вдруг воскликнула Лисса и ткнула пальцем вверх.
На огромном билборде, над перекрёстком, в белом кружевном белье позировала девушка — высокая, тёмноволосая, с выразительным изгибом бёдер, тенью от груди и безупречно очерченным лицом. Губы приоткрыты, взгляд чуть снизу вверх, в ней было что-то от хищницы, но мягкой.
— Это Ирэн! — я не сразу узнала, но вглядевшись — да, точно. Просто... моложе.
— Какая молодая... — протянула Нэти. — Видимо, это очень старый плакат.
— Или очень хорошо отретушированный, — хмыкнула я. — Хотя, поди пойми, Ирэн и вживую может так выглядеть. Она... не стареет, как будто.
— Ретушь или нет, — Лисса шагнула ближе, запрокинула голову и внимательно всматривалась в бёдра и изгиб спины модели, — а фигура у неё охренительная. Просто... ммм, посмотри на эту попку. Идеальный баланс округлости и тонуса. Ни добавить, ни убавить.
— Увлажнись уже, — хихикнула Нэти. — А то начнёт стекать по джинсам.
— Само собой. Я эстет. Ценю прекрасное. — Лисса поцокала языком. — Вот бы так уметь: встать, изогнуться, и тебе — контракты, реклама, богатые фотографы, кокаин на завтрак...
— Ты мечтаешь о кокаине? — прищурилась я.
— Нет. О фотосессиях в белье. В хорошем белье. На мягком свете.
— Ммм, — я улыбнулась. — Ты знаешь, что скоро и вы будете на этих плакатах? Вполне реально. С твоей-то наглостью и телом.
— Мы, Курай, — Нэти повернулась ко мне. — Если уж кто и будет первой на билборде — то ты. У тебя взгляд такой… колючий и манящий. Ты могла бы просто стоять в трусах и смотреть в камеру — и всё. Продавай хоть утюги.
Я фыркнула.
— Я не для камер. Я — для закадрового голоса. Того, что думает обо всех этих фотосессиях. Иронизирует.
— Ага, пока я крашу губы, она озвучивает: «В этот момент Лисса поняла, что её попка достойна обложки Vogue», — пародировала Нэти.
— Да-да, и добавляет: «А Курай в этот момент просто хотела кофе и чтобы все заткнулись».
Мы снова захохотали. Где-то за нашими спинами кто-то из прохожих хмыкнул. Мы неслись по городу, как яркое облако — в голосах, взглядах, касаниях, в том, как Нэти взяла меня за локоть, когда мы переходили дорогу, или как Лисса поправила мой шарф, будто это была интимная забота.
И пока мы шли — мимо магазинов, где пахло кожей и пластиком, мимо витрин с сапогами и полками с конфетами — я ловила в себе это тёплое чувство. Как будто сейчас — всё правильно. Мир под ногами, город над головой, подруги — рядом. Всё остальное — потом.
Будет и боль, и взросление, и работа, и семьи. А пока — свет, шаги по асфальту, Лисса, кричащая «Кофе или смерть!», и Ирэн с идеальной попкой, смотрящая на нас с высоты билборда.
И где-то внутри — нежность. Простая, крепкая, как хороший узел.
Мы гуляли весь день — как будто отмеряли город шагами. Обувь натирала пятки, плечи слегка ныла от сумок, но настроение было на удивление ровное, как гладь воды перед закатом. Мы смеялись над уличными музыкантами, обсуждали, кто бы из нас смог быть манекенщицей в универмаге, и пробовали на вкус почти каждый пряный запах, тянущийся из булочных и кофеен. Мы были живыми, и это ощущалось даже в пальцах, даже в том, как щекотно по коже разносился ветер. Солнце клонилось к горизонту, когда мы с пакетами, пахнущими пиццей и соком, и одной тяжёлой бутылкой рома в авоське вернулись к Нэти домой.
Нэти первая бросила куртку на вешалку, мы с Лиссой следом, и, не теряя времени, включили свет на кухне. Холодильник поглотил нас с головой, пока каждая рылась в ящиках в поисках чего-то подходящего к пицце: салат, зелень, сыр, остатки оливок. Плита зашипела, ножи застучали. Мы готовили ужин без суеты, как будто это уже ритуал — не просто трапеза, а продолжение нашей близости.
И вдруг, между гренками и натёртым сыром, Лисса, закусив губу и поставив бутылку рома ближе к свету, фыркнула:
— Девочки, всё круто, честно. Но пить ром втроём, как три алкоголички... ну как-то скучно, что ли.
— Хочешь пригласить кого-то? — Нэти прищурилась, поднимая на неё глаза. В её голосе не было недоверия, только интерес. Чистое, игривое любопытство.
Я пожала плечами, лениво переворачивая ломтик багета на сковородке.
— А что, у нас столько друзей?
— Ну... — протянула Лисса и вдруг расплылась в знакомой, абсолютно самоуверенной ухмылке. — А если я скажу, что кто-то недавно писал мне?
— Кто? — Нэти вмиг оживилась, потянувшись за бутылкой, как будто это было её официальное право — быть той, кто выведывает чужие секреты.
— Фэд, — ответила Лисса.
— А кто это?
— Парень с собакой. Сис, помнишь с чего началось?
— Не начинай, — буркнула я, чувствуя, как жар ползёт к щекам. — Это была ошибка природы, не момент.
— Ага, конечно. — Лисса хохотнула и, не дожидаясь, пока её остановят, уже принялась рассказывать.
— Короче. Мы тогда были с Курай в парке. Немного разогреты, знаешь, как бывает. Солнышко, настроение, ни души вокруг. Ну и... разошлись. Платья задраны, дыхание тяжёлое, руки уже в трусиках, — она щёлкнула пальцами. — И тут — вжух! — из кустов вылетает пёс, хватающий её стринги и уносит их в зубах!
Нэти залилась смехом. Я закатила глаза, но не перебивала — знала, что сопротивляться бесполезно.
— Мы бегаем за этим ушастым вороватым говнюком, визжим, босиком по траве, а тут из-за деревьев появляется он. Стильно одетый, с кофейным стаканчиком, будто вышел с обложки. Его зовут Фэд. Полное имя, кстати, он так и не сказал. Только Фэд. Как звук. Как электрический импульс.
— И он что? — Нэти уже сидела на табурете, подперев щеку рукой, как зритель перед сериалом.
— А он — ничего. Смеётся, подзывает пса, тот возвращает трофей победно, и... всё. Завязывается разговор. Легкий, флиртующий. Сначала он только с нами общался, потом мы с ним ещё пару раз встретились, в кофейне, потом в фотостудии — он фотограф, кстати.
— И?.. — Нэти подняла бровь.
— Ну и... было. Сначала с ней. — Лисса указала на меня. — Потом и со мной. По очереди. Не вместе. Тогда мы ещё так не... — она махнула рукой. — Ну ты поняла.
— Ммм... — Нэти прикусила губу, будто пробовала на вкус эту мысль. — А он... как он?
— Ласковый. С руками. С фантазией. И юмор у него отличный, без пошлости. Типичный Фэд — вроде парень, а вроде загадка. Знаешь, из тех, кто не рвётся тебе в душу, но если пустишь — останется. На ночь точно.
Я смотрела на них обеих и вдруг поняла, что внутри у меня нет никакого протеста. Ни тени ревности, ни стыда, ни даже беспокойства. Только тепло. И мысль: А ведь это действительно может быть интересно...
— Позвать его? — спросила я.
— А вы хотите? — откликнулась Нэти, и в её взгляде вдруг появилась та самая серьёзность, которой у нас редко когда хватало.
Мы переглянулись. Мы знали, что обсуждаем не просто «напиться с парнем». Мы обсуждали, готовы ли — втроём. Не просто телами, а... быть рядом. Раздеваться перед чужим, не теряя того, что у нас есть между собой. Не разрушая. Не теряя тепла.
— Может быть. — Лисса вдруг была на удивление спокойна. — Только без давления. Без планов. Просто... пригласим. А дальше — посмотрим.
Я молча кивнула. Не из-за возбуждения. Не из любопытства. Просто потому что... это был следующий шаг. Один из многих. И мы были рядом — значит, справимся.
И пока пицца грелась в духовке, а ром приятно тянул за нос коричневатым ароматом, я смотрела на своих девочек и знала: как бы ни пошло дальше — этот вечер уже будет нашим.
