Но это было лишь началом. Лисса продолжала ласкать меня снизу, её язычок словно играючи погружался в мою пульсирующую пещерку, собирая мои соки, усиливая и без того невыносимо яркие ощущения. Волны удовольствия накатывали снова и снова, заставляя меня судорожно сжимать бёдра, выгибаться и стонать, отдаваясь на милость этой сладостной пытке.
— О, да… Лисса… Боже мой, да! — выкрикивала я, совершенно не думая ни о чём, кроме невероятных ощущений, разрывающих меня изнутри.
Каждый раз, когда я думала, что это конец, новая волна наслаждения накрывала меня, сжимая внутри всё сильнее, выжимая из моего тела горячие, обжигающие соки, которые свободно растекались по моим бёдрам и губам Лиссы.
Я цеплялась за ткань дивана, моё тело трясло и дёргало от неописуемого экстаза, глаза были крепко зажмурены, а из груди вырывались почти животные крики наслаждения, которые я даже не пыталась контролировать.
— Ещё! Ещё-е-е-е-е-е! — почти всхлипывала я, ощущая её пальцы, которые присоединились к язычку, нежно, но уверенно доводя меня до новых вершин оргазма.
Где-то на заднем плане я ощущала прикосновения Марка, который словно заворожённый гладил мои плечи, грудь и лицо, не в силах отвести от меня глаз. Его ладонь была влажной, горячей, и это только усиливало мои ощущения.
И вот, наконец, последняя, мощная волна накрыла меня с головой, утопив в бесконечной глубине наслаждения. Я вскрикнула так громко, что сама не ожидала от себя такого звука, после чего без сил рухнула обратно на диван, тяжело дыша и содрогаясь мелкими конвульсиями наслаждения.
Моё тело всё ещё мелко вздрагивало, лепестки пульсировали, истекая сладкой влагой и жаром. Я с трудом приходила в себя, чувствуя, как Лисса с нежностью целует мои бедра, словно успокаивая, даря мне нежность и покой после такой страсти.
Я открыла глаза и встретилась с её ласковым взглядом. Её губы были влажными от моих соков, глаза сияли любовью и удовлетворением. Я протянула руку и коснулась её щеки, улыбнувшись, чувствуя, как благодарность и любовь заполняют меня.
Всё было совершенно. Всё было так, как должно быть.
Наконец-то я была свободна от мучительного напряжения, которое терзало меня целый вечер. Теперь я была только здесь, сейчас, в полной гармонии с собой, сестрой и тем волшебным миром, который мы создали вместе.
Я обессиленно лежала на диване, ощущая, как последние отголоски сладостного экстаза ещё мягко пульсируют внутри моего тела, разливая по венам приятную, тёплую усталость. Грудь тяжело вздымалась, губы были слегка приоткрыты, и я с трудом сфокусировала взгляд на Лиссе, которая нежно улыбалась, рассматривая меня с искренней любовью и восхищением.
— Ты прелестна, сестрёнка, — тихо прошептала она, поднимаясь с колен. — И божественно прекрасна.
Я улыбнулась, благодарная ей за тепло и заботу, но её следующие слова заставили меня встревоженно напрячься.
— Но теперь разрядка нужна мне! — с вызовом, но с нежной улыбкой объявила она.
Я почувствовала, как моё тело слабо дёрнулось, отзываясь лёгким волнением и чувством вины:
— Я не смогу… — едва слышно прошептала я, понимая, что сейчас совершенно неспособна на что-то ещё.
Но Лисса лишь наклонилась ко мне, и её волнистые волосы укрыли нас обеих словно ласковой завесой. Её губы легко коснулись моих — нежно, почти целомудренно, с бесконечной заботой.
— И не надо, mon amour, — тихо сказала она, глядя прямо мне в глаза. — Лежи, отдыхай.
Я расслабилась, вновь ощущая приятную слабость и лёгкость, и лишь с тихим интересом наблюдала за сестрой. Лисса поднялась, с властностью взглянула на замершего неподалёку Марка, вновь приобретая уверенный, приказной тон:
— Марк, пока Кури приходит в себя, мне нужна твоя помощь!
Она села на стоящее рядом с диваном кресло, чуть повернувшись ко мне, словно нарочно позволяя мне видеть всё происходящее. Затем медленно, уверенно развела свои ноги, приглашая его расположиться между ними. Марк, уже не нуждаясь в пояснениях, без возражений опустился перед ней на колени и, явно стараясь побороть внутреннее смущение, приблизился лицом к раскрытому, влажному цветку моей сестры.
Я заворожённо наблюдала за ним, чувствуя, как внутри вновь загорается искра любопытства. Было очевидно, что Марк делал это впервые — его движения были робкими, осторожными, даже трогательно неловкими. Его губы осторожно коснулись лепестков Лиссы, и та едва слышно выдохнула, мягко направляя его, подсказывая ему нежным шёпотом:
— Да, вот так, чуть выше… медленнее… теперь глубже…
Я невольно улыбнулась, чувствуя, как моё собственное дыхание чуть ускоряется от этого зрелища. Внимательно глядя на лицо Лиссы, я видела, как постепенно оно меняется: её взгляд стал более рассеянным, губы приоткрылись, дыхание учащалось. Она тихо постанывала, временами покусывая нижнюю губу, когда Марк, наконец, начал двигаться увереннее, слушаясь её указаний и ориентируясь на её реакции.
Он погружал язычок глубже, иногда ласково касаясь самого чувствительного бугорка на вершине её цветка, заставляя Лиссу чуть выгибать спину и сжимать ткань кресла. Вскоре её тело начало двигаться навстречу его ласкам, плавно, инстинктивно, выражая стремление получить больше, ощутить ярче. Я восхищённо наблюдала за ней, видя, как постепенно моя уверенная и властная сестра становится совершенно беззащитной перед этой чувственной лаской.
— Хорошо, Марк… Боже… не останавливайся! — шептала она, с трудом контролируя свой голос и движения.
Его уверенность возрастала, и вскоре он, увлёкшись процессом, стал действовать уже почти интуитивно, слушая только её дыхание и стоны. Его губы и язычок кружили вокруг её чувствительных мест, скользили по лепесткам, собирая её соки и заставляя её всё больше терять контроль. Внезапно Лисса резко схватила его голову своими стройными бёдрами, прижимая лицо Марка плотно к себе, и её тело мелко затряслось, глаза закрылись, а губы судорожно сжались.
Именно в этот момент моё внимание неожиданно привлекло ещё одно необычное зрелище: тело Марка напряглось, его уже не раз испытанная игрушка внезапно вздрогнула и совершенно без каких-либо касаний выплеснула очередную порцию горячей белой жидкости прямо на пол. Я, удивлённо и восторженно наблюдая за этим событием, почувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбке:
«Оказывается, так тоже бывает!» — с тихим восторгом подумала я, не сводя глаз с его лица, где сейчас царили смущение и растерянность.
Я читала о таком, слышала, что такое возможно, но никогда не думала, что однажды сама стану свидетелем такого редкого и удивительного явления. Сладкая истома медленно охватывала меня вновь, и я с наслаждением опустила голову обратно на мягкий диван, позволяя себе наконец полностью расслабиться и отдаться покою.
Я смотрела на мою сестру, всё ещё дрожащую в послевкусии оргазма, и на Марка, которого она медленно отпускала, освобождая из своих объятий. Он выглядел одновременно растерянным и гордым тем, что смог доставить ей такое удовольствие. Я улыбалась, тихо и почти незаметно, чувствуя глубокое, тёплое удовлетворение от всего произошедшего.
Сегодняшняя ночь изменила всё, открыв мне и моей сестре нечто новое, запретное, волнующее и бесконечно прекрасное. Впереди было ещё много открытий, но именно этот момент навсегда останется в памяти как один из самых удивительных и невероятных.
Я закрыла глаза, улыбаясь своим мыслям, и тихо прошептала самой себе:
— C'était parfait… («Это было идеально…»)
