Глава 11. Визит Саши
В институте день тянулся, как обычно: лекции, гул в аудиториях, запах кофе из автоматов. Но внутри меня всё искрило — от голой йоги, мои откровения. Я сидела на паре по высшей математике, пытаясь вникнуть в формулы, но мысли уносились к событиям последних дней.
Разговор с Леной казался пробуждением после долгого сна. Её слова — "ты взрослеешь, это твой триумф" — звучали в голове, как мантра, подталкивая к новому шагу. Рассказ о сцене у окна, о моих шагах к раскрепощению снял с плеч тяжёлый груз. Лена не осудила, а поддержала, и это дало мне крылья. Я больше не была той "правильной Наташей", что пряталась за бесформенными свитерами. Я хотела быть собой — смелой, живой, свободной.
Мысли постепенно сместились от Лены к Саше. Вспомнились его тёмные глаза, лёгкая улыбка, от которой у меня каждый раз под ложечкой посасывало. Я представляла его взгляд — что ели бы он тогда застал меня в коридоре в разлетающемся халате…
"Господи, Наташка, соберись, — шептала я мысленно себе. — Ты же не школьница, влюблённая в старшеклассника".
Но сердце стучало, как будто я снова в десятом классе, когда мама строго запрещала даже думать о мальчиках.
В школе я была той самой "правильной девочкой". Мама всегда говорила: "Мальчиков домой не приводить, Наташа. Сначала учёба, потом всё остальное". Я и не спорила — боялась её строгих выговоров, её "а что люди скажут?". Потому не было ни свиданий, ни ухажёров. Даже выпускной вечер я пропустила, потому что "приличные девочки не всю ночь с кем попало". Я сидела дома, листала учебники и готовилась к поступлению в институт, пока одноклассницы хвастались первыми объятиями и поцелуями. Тогда это казалось нормой. А теперь? Теперь я хотела вырваться из той клетки.
После пар я вышла в коридор, поправляя рюкзак. И тут — он. Саша стоял у окна, листая что-то в телефоне. Его тёмные волосы слегка растрепались, а рубашка была небрежно расстёгнута на верхнюю пуговицу. Мой желудок сделал кульбит.
"Спокойно, Наташка, просто скажи "привет"", — уговаривала я себя, пока ноги сами несли меня к нему.
— Привет, — выдохнула я, надеясь, что голос не дрожит.
Он поднял глаза, и его улыбка — лёгкая, чуть лукавая — заставила моё сердце пропустить удар.
— Привет, Наташ, — сказал он, убирая телефон. — Как дела?
Я хихикнула, чувствуя, как щёки теплеют.
"Господи, он просто спросил про учёбу, а я уже краснею, как дура".
— Да, вышка заела, — призналась я. — Эта последняя тема про интегралы… совсем не зашла… как китайский язык.
Он рассмеялся, и его смех был низким, тёплым, как будто обволакивал меня.
— Если хочешь, могу помочь, — сказал он, глядя прямо в глаза. — У меня с интегралами нормально.
Мой мозг завис. Саша. Предлагает помочь. Отличная возможность провести время вдвоём.
— Серьёзно? — вырвалось у меня. — Ну… если несложно… Может, ко мне в общагу? Разберёмся вместе?
"У меня дома? В комнате? Наедине? Господи, Наташка, ты уверена?" — запаниковал внутренний голос.
Но азарт, тот самый, что толкал меня к танцу у окна, к голой йоге, к майке, уже бурлил внутри.
Его брови слегка приподнялись, но улыбка стала шире.
— Погнали, — сказал он, и я почувствовала, как мурашки бегут по спине.
— Ладно, жду тебя через час у себя в комнате, — я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то деревянной.
В груди будто щёлкнул невидимый замок — открылась дверь, за которой прятался страх. А вдруг он неправильно поймёт? А вдруг я сама неправильно понимаю? Я же не такая, чтобы вот просто взять и пригласить парня в комнату. Или… уже такая?
"Это первое свидание, Наташа? Нет, просто учёба. Или всё-таки…"
Направляясь к выходу из института, вспомнила, как в выпускном классе мама отправляла меня в школу и строго говорила: "Мальчиков домой не води". Её взгляд был холодный, как замёрзшее стекло. И я, послушная, даже не пыталась. Ни переписок, ни встреч. Вся романтика — в книгах и мечтах. А теперь сама пригласила парня в свою комнату. Как же всё перевернулось.
Я бежала в общагу, чтобы подготовиться к встрече. Сердце стучало, как барабан.
"Спокойно, Наташа, просто убери бардак и не паникуй", — настраивала я себя.
В комнате было тихо — Лена ушла к Серёге, и у меня было время подготовиться. Я быстро заправила кровать, сгребла разбросанные конспекты со стола, протёрла пыль. Быстренько сбегала в душ освежиться.
Потом — к шкафу. Стою обнажённой, глядя на себя в зеркало. Грудь вздымалась от учащённого дыхания. Что надеть?
"Майка. Та самая", — мелькнула мысль.
Я вытащила её — белую, с тонкими бретельками, почти прозрачную. Ткань была лёгкой, дерзкой, обнимала тело, как вторая кожа. Но сначала — бельё. Или… без него?
Я посмотрела на трусики в руках — простые, белые, с тонким кружевом.
"А может оставить их на виду? — шепнул внутренний голос. — Пусть думает, что я без белья".
От этой мысли по телу пробежала горячая волна, и я почувствовала, как между ног становится влажно.
"Наташа, ты точно свихнулась", — фыркнула я, но всё-таки "случайно" повесила трусики на спинку стула.
Они лежали там, маленьким флагом моей смелости, и от одной мысли, что Саша их заметит, у меня задрожали колени.
Я натянула майку — она обняла грудь, подчёркивая каждый изгиб, соски тут же проступили сквозь ткань, как будто крича: «Смотри на нас!» Всё же надела трусики, а на ноги — тренировочные брюки. Сверху накинула халат, чтобы не шокировать его сразу.
"Жарко же, батареи топят", — заранее придумала я оправдание, чувствуя, как азарт смешивается со стыдом.
Стук в дверь. Сердце подпрыгнуло.
"Спокойно, Наташка, просто учёба".
Я открыла дверь, и там стоял Саша — рюкзак через плечо, лёгкая улыбка, тёмные глаза, от которых у меня перехватило дыхание.
— Ну что, готова к интегралам? — спросил он, проходя внутрь.
— Ага, — выдохнула я, надеясь, что голос не выдаёт мою панику. — Проходи, садись.
Он сел за стол, бросив рюкзак на пол, и я заметила, как его взгляд скользнул по комнате — и замер на спинке стула. На трусиках. Его брови чуть дёрнулись, и я почувствовала, как щёки вспыхнули.
"Ну всё, он точно это увидел! Боже, и что он думает? Что я хожу перед ним голая?"
Я села напротив, стараясь не смотреть ему в глаза, но его голос стал ниже, чуть хрипловатым, когда он начал объяснять.
— Смотри, вот тут ты берёшь подынтегральную функцию… — начал он, но я едва слушала, и из-под лба наблюдала за ним.
Его взгляд то и дело скользил по мне, и я чувствовала, как кожа горит под тканью.
"Он заметил. Он точно заметил", — стучало в голове, и от этого тепло разливалось ниже, между ног.
Постепенно я успокоилась и погрузилась в материал. Мы разбирали формулы, делали примеры. Но иногда я ловила себя на том, что любуюсь своим "учителем", а не учусь. Когда Саша писал решение, я посмотрела на его руки — сильные, с длинными пальцами.
"Интересно, какие они на ощупь?" — мелькнула мысль, и я тут же одёрнула себя: "Наташа, сосредоточься!"
Но сосредоточиться было невозможно. Его близость, его запах — что-то вроде кедра и мыла — кружили голову.
— Давай перерыв? — предложила я, чувствуя, что ещё немного, и я начну краснеть, как помидор. — Чаю хочешь?
— Давай, — улыбнулся он и откинулся на спинку стула.
Я встала, направляясь к чайнику. Пока заваривала чай, руки предательски дрожали. Саша был позади и не предпринимал никаких активных действий. Я тоже не знала — чего хочу на самом деле. Хотелось и спрятаться, и остаться, и узнать, что будет, если позволить себе хоть немного перестать слушаться маминых поучений.
Налила чай, поставила чашки на стол и села напротив, чуть наклонившись. От этого полы халата разошлись, открыв вид сжатую майкой грудь.
"Господи, он смотрит. Он точно знает, что я без лифчика".
Я ловила себя на мысли, что всё происходящее похоже на кино. В нём главная героиня делает смелый шаг, а зрители переживают за неё. Но я-то не героиня — я просто человек, который впервые в жизни делает то, чего хочет сам.
— С сахаром? — спросила я, просто чтобы что-то сказать.
— Без, — улыбнулся он. — Я же спортсмен.
— Конечно, — кивнула я и внутренне усмехнулась.
"А я — чемпионка по переживаниям", — мелькнула мысль.
Мы пили чай, говорили о пустяках — про учёбу, про одногруппников. Но между словами витало что-то другое, неуловимое. Я чувствовала его взгляд, и каждый раз, когда он ловил мой, будто электрический ток пробегал по коже.
— У меня ещё печенье есть, и конфеты, — вдруг вспомнила я и встала, чтобы принести их.
Батареи и правда топили нещадно, а на улице уже было тепло — идеальный повод. Я развязала пояс халата, чувствуя, как сердце колотится.
