Глава 12. Шопинг
Я проснулась от луча солнца, пробравшегося сквозь шторы, и сразу почувствовала лёгкую дрожь в животе — как бабочки, которые решили устроить дискотеку. Вчерашний день с Сашей крутился в голове, как заезженная пластинка: его пальцы на моей ладони, тёплые и чуть шершавые, его взгляд, который скользил по майке, задерживаясь на сосках, проступавших сквозь ткань, как два дерзких приглашения. "Ещё секунда — и..." — эхом отозвалось во мне, и я прикусила губу, чувствуя, как тепло разливается ниже. Лена права: это был урок соблазнению. И, чёрт возьми, он удался — я не растаяла, но близко была.
Лена уже копошилась в комнате, напевая что-то под нос и роясь в шкафу. Она повернулась ко мне, ухмыляясь:
— Доброе утро, звезда эротического подиума! Как спалось после вчерашнего? Сашенька снился в объятиях?
Я фыркнула, зарываясь в подушку, чтобы скрыть румянец.
"Господи, Наташка, она же всё знает — и трусики на стуле, и майку, и то, как ты чуть не прыгнула на него через стол".
— Лен, отстань, — пробормотала я, но не смогла сдержать улыбку. — Просто… волнуюсь. Идём обновлять гардероб сегодня. А если Полинка меня в бикини затащит?
Лена рассмеялась, подмигивая:
— О, бикини — это минимум! Ты же теперь королева смелости. Помнишь, как ты ему "случайно" трусики показала? Он чуть не сжёг их взглядом. Продолжай в том же духе — и Саша твой, с бантиком.
Её слова подбодрили, но внутри всё ещё трепетало. Шопинг — это не просто покупки. Это шаг к новой мне: той, что не боится коротких юбок и взглядов.
"Мама бы сказала: "Наташа, приличные девочки так вызывающе не одеваются", — мелькнула мысль, но я отогнала её.
Сегодня я выбираю сама. Для себя. И, может, чуточку для него.
Мы встретились с Полиной у входа в торговый центр — огромный, сияющий, с витринами, полными манекенов в платьях. Шум толпы, запах свежей выпечки и кофе из фудкорта, приглушённая музыка — всё это кружило голову, как шампанское. Полина, в своём фирменном коротком топе и джинсах, обхватила меня за плечи:
— Наташка, готова к трансформации? Сегодня мы сделаем из тебя богиню соблазна! Саша не узнает.
Я хихикнула, но внутри сжалось:
"Богиня? Я же вчера чуть не убежала от его взгляда".
Лена толкнула меня локтем:
— Расслабься, подруга. Это не экзамен, а приключение. Представь: новая одежда — и ты уже не скромница, а девушка, от которой парни теряют голову.
Мы вошли в первый магазин — женский, с рядами платьев и топов, где воздух пах новой тканью и лёгким парфюмом. Витрины манили: короткие платья с разрезом, блузки с глубоким V-образным вырезом, юбки разной длины. Я замерла, чувствуя, как сердце стучит. Одежда — это не просто тряпки. Это броня для защиты. Или оружие соблазнения.
"Раньше я пряталась в свитерах, как в крепости, — подумала я. — А теперь? Теперь я хочу, чтобы меня увидели. Чтобы Саша увидел".
Полина, как вихрь, схватила несколько вешалок: ярко-красное платье с открытой спиной, чёрный топ с прозрачными вставками, мини-юбку в клетку. Лена добавила более сдержанные варианты — светлое платье миди с тонкими бретельками, блузку с кружевом на груди.
— В примерочную! — скомандовала Полина, толкая меня в кабинку. — И не вздумай сопротивляться.
Я закрыла дверь, чувствуя, как руки дрожат. Сняла свитер, джинсы — осталась в майке и трусиках. Зеркало отразило меня: стройную, с мягкими изгибами, грудью, которая казалась полной и соблазнительной.
"Ты красивая, Наташка", — шепнула я отражению, проводя рукой по животу.
Кожа была гладкой, чувствительной после бритья, и от лёгкого касания мурашки побежали вниз. Я замерла, слушая гул голосов за тонкой стенкой — шаги, шорох вешалок, смех других женщин.
"Они так близко, а я здесь, голая, и никто не знает. А если кто-то заглянет? Увидит меня такой?"
От этой мысли жар вспыхнул в груди, спустился ниже, и я невольно провела пальцами по внутренней стороне бедра, чувствуя, как кожа дрожит под касанием. Руки сами потянулись к груди, обвели соски, которые напряглись, как будто в ответ на риск.
"Наташка, ты с ума сошла — здесь же люди!" — запаниковала я.
Но возбуждение накатило волной, влага между ног стала ощутимой, и я прикусила губу, борясь с желанием продолжить. Это было как тайный танец — для себя, для зеркала, для невидимого риска за стеной.
Я надела первое платье — красное, с разрезом на бедре. Ткань скользнула по коже, обнимая бёдра, подчёркивая талию. Оно было коротким, едва прикрывало попку, и когда я повернулась, разрез открывал ногу до самого верха. Если в нём наклониться, будет видно всё…
Вспомнилось лето перед институтом. Мама нашла в моей сумке короткую юбку — ту, что я тайком купила на распродаже. "Наташа, что это? — её голос был ледяным, глаза — полны осуждения. — Приличные девочки так не одеваются. — Мамины пальцы впились в плечо, как крючья, оставляя следы, которые ранили не только кожу, но и душу. — Выбрось, и чтобы я больше не видела". Я стояла в своей комнате, чувствуя себя маленькой и виноватой, и послушно сунула юбку в мусорку. "Сначала учёба, потом всё остальное", — повторяла она, а я кивала, глотая слёзы. Тогда это было нормой — прятаться, быть незаметной. А теперь? Теперь я смотрела в зеркало на эту красную соблазнительку и улыбалась иронично: "Мама, прости, но твоя "приличная девочка" выросла. И она хочет жить по своим правилам".
Я вышла из примерочной, крутанувшись перед подругами. Полина присвистнула:
— Вау, Наташка! Это платье — огонь! Саша упадёт в обморок. Представь: ты в нём на вечеринке, разрез открывает ногу, и он не может отвести глаз.
От похвалы Полины жар залил грудь, как от взгляда Саши вчера, и я невольно сжала бёдра, чувствуя, как ткань платья трется о кожу, усиливая пульсацию внизу.
Лена кивнула, но с лёгкой улыбкой:
— Красиво, но может, сначала что-то помягче? Ты же не хочешь сразу всех шокировать.
Я засмеялась, чувствуя, как жар разливается по щекам — не от стыда, а от азарта.
"Шокировать? Раньше я боялась даже взгляда, а теперь… теперь это заводит".
Следующим был топ Полины — чёрный, с прозрачными вставками на груди, который подчёркивал соски, делая их почти видимыми. Я надела его, глядя в зеркало: ткань липла к коже, как вторая кожа, и от лёгкого движения соски напряглись, проступая сквозь кружево. Этот топ был даже более откровенным и открывающим, чем белая майка.
"Боже, Наташка, ты выглядишь как из тех видео, что ты тайком смотрела", — хихикнула я про себя, чувствуя, как тепло пульсирует внизу живота.
Вспомнилось, как в школе я прятала майку с тонкими лямками от мамы — "Это же не одежда, а провокация!". А теперь я стояла здесь, в топе, который кричал: "Смотри на меня!", и внутри росло возбуждение — смесь страха и желания.
"Наташка, ты мокрая от примерки — маме бы это не понравилось, а мне... мне нравится, как тело отзывается на свободу."
За тонкой стенкой послышались шаги — кто-то прошёл мимо, голоса другой женщины в соседней кабинке: "Это платье слишком короткое, да?" Я замерла, сердце стучало:
"Они так близко, а я здесь, почти голая, в этом топе, который ничего не скрывает. А если кто-то заглянет и увидит — мои соски, мою открытую кожу, мою смелость?"
От риска жар внизу живота вспыхнул сильнее, и я невольно сжала бёдра, чувствуя, как влага вытекает наружу, а тело трепещет от адреналина.
Подруги ждали снаружи. Полина ахнула:
— Наташ, это секс-бомба! В нём ты будешь королевой любой тусовки. Саша не устоит — представь, как его руки скользнут по этим вставкам…
От её слов похвалы приятно закружилась голова. Воображение тут же нарисовало картину, как Саша гладит мою грудь. Соски стали каменными, и новая волна возбуждения прокатилась по телу. Я невольно улыбнулась, чувствуя, как горят мои щёки.
Лена закатила глаза, но улыбнулась:
— Полин, не пугай её. Но да, топ классный. Подчёркивает твою фигуру, но кроме Саши на такой перфоманс сбегутся маньяки со всей округи. Это больше одежда для уединённой обстановки, а не тусовки.
Я покрутилась, чувствуя, как ткань трется о кожу, посылая искры по телу.
"Это не просто одежда — это оружие. Готова ли я его использовать?"
Следующей была юбка Лены — миди, с разрезом сбоку, в мягком синем цвете, который подчёркивал мои бёдра. Она сидела идеально, облегая попку, и разрез открывал ногу при каждом шаге. В зеркале я выглядела элегантно и одновременно соблазнительно — как женщина, которая знает, чего хочет.
Снова нахлынуло воспоминание: мама в кухне, роется в моей сумке после школы. "Наташа, это что? Юбка выше колена? Нет, нет, не смей и думать, чтобы надеть эту мерзость. Ты же не хочешь, чтобы люди шептались за спиной?" Её руки дрожали от гнева, а я стояла, опустив глаза, чувствуя себя маленькой и неправильной. "Приличные девочки не привлекают внимание голыми ногами", — повторяла она, и я кивала, глотая ком в горле. Тогда я поверила — прятаться необходимо. А теперь, в этой юбке, я улыбнулась отражению иронически:
"Мама, прости, но твоя "приличная" дочь решила, что внимание — это не грех. Это жизнь. И в ней нет места для глупого стыда, привитого устаревшими взглядами 18-го века".
Я вышла, и Лена одобрительно кивнула:
— Вот это да! Наташ, ты в ней выглядишь… уверенной. Как будто знаешь секрет, который другие угадывают по твоему взгляду.
