"Наташа, ты точно не в себе," — подумала я, но улыбка не сходила с лица.
Это было так живо, так... моё. Каждое движение, каждый поворот тела — мой маленький бунт против "правильной девочки", которая ещё два дня назад боялась даже распахнутого халата.
Я остановилась на секунду, чтобы отдышаться, и поймала своё отражение в зеркале у кровати. Волосы растрепались, глаза блестели, кожа чуть блестела от пота.
"Боже, я выгляжу, как после спортзала... или как после чего-то поинтереснее," — хихикнула я.
Тень на стене казалась живой, почти независимой, как будто она знала больше, чем я. Я снова двинулась, теперь медленнее, пробуя новые позы: руки за голову, грудь вперёд, покрутила бёдрами. Тень подыгрывала, делая каждый жест грациознее, чем он был на самом деле.
Небольшой просвет в шторах снова поманил меня. Захотелось ещё большего безрассудства. Я представила, как мой силуэт мелькает в окне — нечёткий, таинственный, но манящий.
"Наташа, ты явно начиталась эротики в интернете!" — подколола я себя, но это только подстегнуло.
Сердце подпрыгнуло, и я сжала бёдра, чувствуя, как тепло внизу живота становится липко-осязаемым. Я закружилась, позволяя тени танцевать быстрее, и каждый поворот отзывался жаром в груди, в ногах, везде. Кто-то в доме напротив мог бы увидеть... и что? От меня не убудет… Эта мысль была как игра с огнём — пугающая, но такая заманчивая.
Я даже представила, как завтра на улице сосед из дома напротив вдруг подмигнёт и улыбнётся мне слишком уж многозначительно. Я прыснула и сама себе сказала:
— Всё, Натаха, паранойя пошла.
Я танцевала, пока дыхание не стало сбивчивым, а ноги не задрожали от усталости. Наконец, я рухнула прямо на пол, тяжело дыша, прислонилась к стене. Волосы липли к щекам, тело дышало жаром. Я посмотрела на свою руку — она дрожала, но это была приятная дрожь.
"Ну всё, Наташа, ты звезда! Только без зрителей… пока."
Я встала, закрыла щель — как будто сомкнула тайные губы. Всё. Спектакль окончен. По пути к кровати на секунду задержалась у зеркала. В отражении была всё та же я, но на моём лице уже осталась улыбка актрисы, которая вкусила вкус сцены. Ещё вчера была робкой девочкой, которая боялась распахнуть халат или оголить бедро короткой юбкой. А сегодня танцевала для теней и, может, для кого-то за окном. Кто я теперь? Наташа, которая не боится?
"Наташа, ты сделала это! Танцевала, как будто весь дом напротив — твоя сцена," — подумала я, хихикая в подушку.
Я лежала, чувствуя, как тело остывает, но адреналин всё ещё бурлит. Одеяло лежало рядом, но я не стала его натягивать — пусть так, голой, под мягким светом лампы.
"Утром Лена вернётся, и если увидит… — мелькнула мысль. — Ну и пусть… Придумаю что-нибудь…"
Я хихикнула, но усталость накрыла волной, и я заснула, как есть — обнажённая, свободная, с улыбкой на губах.
